Победитель получает все - Дженнифер Доусон

– Сесили, ты самая прекрасная женщина, это бесспорно. Поэтому ты не обидишься, если я кое-что тебе скажу. Когда ты приехала в Ривайвл, ты была похожа на кусок дерьма.

Она не обиделась, нисколько, напротив – расплылась в улыбке до ушей.

– Ха-ха, Шейн, а теперь честно сознайся, о чем ты действительно думал, увидев меня.

Он ухватился за край ее стула, пододвинул его, сел рядом, а затем, приподняв Сесили, посадил к себе на колени. Он погладил Сесили по ее восхитительному бедру, прежде чем продолжить:

– Да будет тебе известно, теперь ты можешь не сомневаться в том, что я всегда буду говорить тебе правду.

– Да?! Ну ладно, сейчас поглядим. – Она привстала и пересела лицом к нему, теперь она сидела словно в седле, при этом полы ее халата распахнулись. Под халатом ничего не было. – А теперь какого ты обо мне мнения?

– Трахаться с тобой одно удовольствие. – Он обхватил руками ее за обе ягодицы.

– Разве это комплимент. – Она шутливо стукнула его по плечу.

– О, да еще какой!

Сесили резко выпрямилась, по ее лицу было видно, что ему предстоит не совсем легкий разговор, что-нибудь из разряда феминистских штучек. Шейн не ошибся.

– Как раз в этом деле мужчины ровным счетом ничего не смыслят. Вам все равно с кем спать. Подойдет любая, которая подвернется под руку. Известное дело, все вы таковы.

– А вот и не все, – возразил Шейн, прижимая ее к себе и ласково тыкаясь носом в ее шею. От нее шел такой приятный сексуальный запах, но теперь к нему примешивался и его запах, и от этого она стала еще ближе. – Я никогда не спал, с кем придется, хотя и мог, в отличие от Эвана, который всегда не прочь подцепить шлюху.

Синие газа Сесили недоверчиво и насмешливо блеснули:

– Не может быть!

– Очень даже может. – Шейн погладил ее бедро. – Просто один секс – удовольствие не из больших.

Она погладила пальцем его по подбородку, губам.

– Так все говорят, тем не менее, пока я не встретила тебя, я даже не представляла, чего я была лишена.

Шейн расплылся от удовольствия:

– Да-а?

Она лизнула его нижнюю губу, затем нежно прикусила ее зубами:

– Сколько же в тебе порочности!

Чуть приподняв ее, он посадил ее так, чтобы его проснувшийся дружок упирался туда, куда надо:

– Гораздо больше, чем ты думаешь.

В глазах Сесили загорелся озорной огонек:

– Хм-хм, что-то мне не верится.

– Тогда давай проверим. – Он начал раскачивать ее, упираясь в нее членом.

Сесили полуприкрыла глаза, они затуманились, по всему было заметно, что ей нравится эта игра, как вдруг Шейн шлепнул ее, довольно сильно.

– Эй, больно же! – дернулась она, явно недовольная столь неожиданным продолжением. Рука у Шейна действительно была тяжелой.

– У меня идея, – воскликнул он.

Сесили вопросительно посмотрела на него и сама потерлась задом о его вставший член, как бы показывая, что его идея, – именно та самая, о другом он, по ее мнению, не мог думать, – ей нравится.

– Всего лишь легкий шлепок, и погляди-ка на нее? – ухмыльнулся Шейн.

– Совсем не легкий.

Он хмыкнул:

– Ну что ж, тогда я больше не буду.

Она открыла было рот, но тут же закрыла его. Потом опять открыла и опять закрыла. Сесили слегка нахмурилась, легкое облачко пробежало по ее лицу, похоже, она была чем-то недовольна. Догадаться чем, было нетрудно.

– Ты совершенно невыносим.

Шейн погладил ее по тому месту, по которому шлепнул, поцеловал ее и тут же отстранил ее от себя.

– А ну-ка вставай, пора приниматься за дело. Прежде чем отправиться назад в Ривайвл, нам надо еще кое-что сделать.

Сесили шумно вздохнула и притворно надула губки:

– А кто-то хотел что-то проверить?!

Шейн ссадил ее с себя и поставил на ноги.

– Оставайся здесь и жди меня. Я кое-что придумал. Хорошо?

Сесили стояла возле крыльца, поджидая Шейна – он уже звонил и сказал, что заедет за ней. Весна была в разгаре. Теплый воздух приятно обдувал ее. Сесили зажмурилась и, подняв лицо, подставила его не очень жаркому весеннему солнцу. Издалека долетал городской гул, не громкий, не заглушавший даже ровного шелеста листьев. Налетавший временами ветер играл ее волосами, которые ласково щекотали кожу.

Это были поразительные минуты. Она ощущала биение жизни – вокруг и в самой себе – так остро и так сильно, как никогда раньше.

Вдруг издали донесся нараставший рев мотоцикла, сразу нарушивший ее душевный настрой. Она открыла глаза и увидела в дальнем конце улицы мчавшийся мотоцикл. Огромный, темный, ревущий, с хромированным корпусом, от грохота которого сотрясалась вся улица, а у нее заложило уши.

Скорей бы он проехал, раздраженно подумала Сесили, надеясь вернуть то удивительное состояние, которое только что переживала. Однако ее надежде не суждено было сбыться. Мотоцикл остановился прямо перед ее домом, и сердце ее тревожно забилось. Мотоциклист выключил двигатель и снял шлем.

Это был не кто иной, как Шейн. Сияющий от радости, довольный произведенным эффектом, он смотрел на нее сверкающими от радости глазами. В потертых джинсах, черной майке и поношенных сапогах он выглядел с головы до пят настоящим сорвиголовой. О таких парнях грезят глупенькие девушки, а их отцам они являются в ночных кошмарах. Герой и искуситель.

Сесили совершенно растерялась, ей хотелось броситься ему на шею и в то же время она почему-то робела. Она спустилась к дороге и, указывая пальцем на мотоцикл, спросила:

– Что это за чудовище?

Схватив ее за руку, Шейн привлек ее к себе и звонко поцеловал в щеку.

– Это «харлей», детка.

Сесили с сомнением покачала головой:

– Неужели ты полагаешь, что я сяду на этого монстра?

– Конечно. – По его губам скользнула озорная усмешка. – Неужели ты боишься?

– Не знаю. Мотоциклы опасная вещь. – Сесили нахмурилась, а потом кивнула на надпись на бензобаке. – Это что, логотип твоей компании?

– Просто эмблема, изготовленная под заказ. Мой приятель делает такие штуки.

Сесили указала рукой на то, во что она была одета: летнее платье рыжевато-коричневого цвета, подол которого был украшен вышивкой, на поясе белая лента вместо ремня.

– Ты только взгляни на мой наряд.

– Да, именно так одеваются девушки из богатых семей, – съязвил он.

Сесили топнула ногой от обиды, – а на ногах у нее были очаровательные босоножки, – и, скрестив руки на груди, пропыхтела в ответ: