Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории - Владимир Рудольфович Соловьев

А вы чем взяли, Александр Николаевич, какие у вас избирательные технологии сработали? Или избирательные технологии не работают?

– Работают. Но есть еще одно – быть убедительным не только по тембру голоса, не только по проникновенности взгляда, но и по смыслу тех слов, которые произносятся.

– Вы сейчас Жириновского фракции лишите. Та как раз тембр и…

– На выборах в следующую Думу так и произойдет.

– Жириновский бессмертен! Я протестую!

– Он бессмертен до тех пор, пока в нем нуждается власть Народу он уже не нужен. А власть в нем еще нуждается. Однако позвольте поздравить вас с победой на выборах в Государственную думу!

– Спасибо.

– Тяжелой и заслуженной. Могу с гордостью сказать, что моя матушка голосовала за вас, а когда я ей сегодня утром сказал, что иду на беседу с вами, она просила передать свой привет и сказала, что была тронута вашим письмом, и ей очень понравился текст письма.

– Это тоже особенность моей кампании – текст письма писал я со своей женой, а не имиджмейкер, спичрайтер.

– Сразу чувствуется.

– Я пытался объяснить свою позицию, и, если люди, получившие письмо, проголосовали за меня, значит, поверили. Кстати, у меня в программе был пункт о том, что все депутаты должны быть избраны непосредственно избирателями и никто не должен прятаться за спины партийных вождей. Избирательная кампания, отчеты перед избирателями – это жесткое сито. На пустых обещаниях не выедешь. Даже восьмидесятилетние дедушки и бабушки у меня в округе говорили мне: не обещайте нам повысить зарплаты и пенсии. Мы знаем, что на следующий день повысится проезд на транспорте, квартплата, коммунальные услуги, телефон.

Объясните, где вы найдете деньги. Вот это на самом деле гарантия того, что просто балаболы, крикуны, дилетанты в Думу если и попадают, то все в меньшем количестве…

– В письме вы сказали, что идете как независимый кандидат, это очень близко к моему ощущению, я просто не вижу, за какой партийный блок я мог бы голосовать. И вместе с тем вы ведь много лет находитесь в структурах власти. Александр Николаевич, а как попадают в правительство?

– Я попал туда еще в советское время. Страна наша называлась РСФСР, Иван Степаныч Силаев был премьером в этом правительстве. А я тогда был директором академического института проблем занятости, и меня стали переманивать в правительство министром труда. Но я сказал Силаеву: "Не очень понимаю, что может министр российского правительства, когда все решения принимает союзный кабинет".

Лучше я буду вам писать научные рекомендации. Так мы недели три пообщались, но случился путч 1991 года, и я понял, что тот, кто сейчас не пойдет работать в российское правительство, он, можно сказать, предатель национальных интересов. И с девятнадцатого августа я в правительстве. Попал туда по протекции социалдемократов. Российские социал-демократы после президентских выборов получили у Бориса Николаевича Ельцина обещание отдать им портфель министра труда. А министра они не нашли.

– А как они о вас услышали?

– Я же был известный специалист, доктор наук по экономике труда, директор академического института, а не какой-нибудь там завлаб в розовых штанишках.

Поэтому я проработал еще в советское время в правительстве – до известного призыва конца октября – начала ноября 1991 года, когда было сформировано так называемое правительство Гайдара.

– Вы никак не из гайдаровской команды?

– Когда-то мы с Гайдаром работали в соседних кабинетах в одном институте. И если я и несу ответственность, то за то, что гайдаровская команда оказалась в правительстве, в котором я уже был. Но больше чем на год нас не хватило, и в конце 1992 года мы поругались.

– Почему?

– Из-за расхождений во взглядах: и экономических, и политических.

– Это как раз нормально.

– Я никогда не афишировал… наше расставание. Но тем не менее у нас довольно сложные отношения, за эти восемь лет толком и десяти слов друг другу не сказали, и то только на людях. Но ответственность за деятельность тех правительств, в которых я работал и министром труда, и министром экономики, я, конечно, несу.

Правительство принимает коллегиальные решения, и как человек, который не сумел свои взгляды, свою точку зрения навязать этому правительству, – я несу ответственность.

– Каждый раз, когда я слышу фразу "Мы несем ответственность", мне хочется попросить: "Ребята, покажите как". Объясните мне, какую ответственность несет Чубайс, Гайдар? В чем она выражается? По ночам плохо спится? Подушка, что ли, мокрая от слез?

– Иногда плохо спится, потому что твое предложение, твое видение было правильным, но оно не прошло. Предложили ту или иную схему приватизации ну не ты же отвечаешь, твое дело социальные последствия, вот и расхлебывай. Зарплаты, пенсии, индексации, компенсации – это твое. Если ресурсы дадут. Программы финансово-экономические одни делали, а ты веди переговоры с МВФ. Не твое это дело, так сказать. И вот понимаете, когда накапливается критическая масса…

– Больше не можешь…

– Поэтому мне приходилось в критические моменты покидать правительство.

– Может, вы просто очень молодыми пришли в политику?

– Я не исключаю, что все-таки старая советская, а может, и китайская технология, когда надо расти постепенно, занимать какие-то должности, учиться работать с людьми, – она имеет смысл. Тогда ты не ссоришься, не перечишь начальству.

– Потому что не можешь уже подняться на этаж начальства, чтобы поругаться…

– Наверно, необходимо какое-то сочетание той технологии, которая была в России в 90-х годах, и китайской технологии. Нынешний правопреемник руководителя Китая считается страшно молодым, ему всего лишь под шестьдесят лет.

– Оскорбительно молод. А как вас занесло в НДР?

– Да я уже больше года там не состою.

– Я не об этом. О том, что вас потом заносило в «Отечество» и оттуда вынесло…

– Когда я в 1994 году покинул правительство Черномырдина, я уже тогда решил баллотироваться в Государственную думу в качестве независимого кандидата по округу. Меня, что называется, перехватили по дороге, и Виктор тепаныч настоятельно попросил возглавить штаб, написать программу НДР. И как только он предложил мне роль Фактически второго человека в партии, сразу оказалось, что я лег поперек дороги многих его ближайших советников, помощников…

Вы ведь из интеллигентной семьи, мама учитель, молодой доктор наук, вы же небось и материться не можете. Как же вы в российском правительстве-то работали?

– Ну, знаете, с кем поведешься…

– А вот я смотрю на мужиков в правительстве и думаю – на какие деньги живут? Их зарплаты не укладываются в мои представления о том, как они одеваются, на чем ездят. У всех есть богатые тещи, на которых записаны дома, машины?…