Мастиф - Елизавета Огнелис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 91
Перейти на страницу:
фонариков.

— Волки позорные! Бей легавых! — заорал Мастиф, надеясь, что не зря.

Зря, не люди, а сопли, таких только по стенам размазывать…

Нельзя, чтобы дверь захлопнулась.

Это происходило настолько быстро, что казалось нереальным… Мастиф позволил дубине содрать кожу со лба — а потом прыгнул, прямо в вытянутые руки, свалил врага, тычком вогнал пальцы под ребра, рванул на себя, с наслаждением слушая дикий крик. Кто-то снова ударил по голове, звук пропал, но сознание никуда не делось. Саша попытался отпрыгнуть — но упал, ноги не слушались, и только одна мысль еще осталась в воспаленном мозгу: «Надо на спину, нельзя, чтобы били по спине…».

Снилось, что Иван идет по трупам, по пятнистым рядам, выдавливает кровь сапогами, улыбается отцу. Саше плохо, но он тоже пытается улыбнуться сыну, губы не слушаются, под щеки будто впихнули два арбуза, нос не дышит.

— Пить, — кричит Александр. Он хочет пить, хотя бы немного воды или чуть-чуть крови, плевать, что она вязкая и противная.

— Пить, — хрипит Саша. Глаза открываются, он еще не верит, что жив, может — уже мертв, но мертвые, кажется, ни разу не страдали от жажды, разве что в аду. На какое-то мгновение пришла мысль, что он и попал в ад, но захотелось засмеяться глупости этой мысли. Мастиф знал, что ад никуда не исчезал, что он всегда жил в нем, не он — в аду, а ад — в Мастифе. Это правильно, это честно и справедливо. Кто-то должен страдать. Пусть же страдает самый сильный, самый выносливый, самый честный, самый трудолюбивый — ему не привыкать.

Мастиф изучал помещение — медленно, стараясь не слишком дергаться, вращая глазами — насколько позволяли распухшие веки. Спина цела — это главное. Руки болят, пальцы, похоже, сломаны, зубов нет, ноги тоже не в лучшем состоянии. Самое поганое — его посадили к малолеткам, забросили, пока он был без сознания, еще сказали, это уж наверняка: «Развлекайтесь».

Он им еще покажет, главное — до крана добраться. И чтобы вода была. Пока его не трогают, просто смотрят. Это хорошо, надо хотя бы пару минут — чтобы прийти в себя, а потом посмотрим.

Вода в кране оказалась тухлой и пропахшей кровью, Александра вырвало, но он напился еще раз, непослушными руками протер лицо (на левой просто трещина, и несколько фаланг сломано, а вот на правой, пожалуй, суставы раздроблены).

— Ты че, падла, нам в раковину напоганил? — сурово спросил молодой голос. — Сейчас обратно все вылижешь…

Александр пощупал языком губы, выплюнул крошки зубов. Говорить, вроде, можно.

— Я, — сказал он медленно. — Расскажу вам историю.

Произносить звуки, складывать их в слова было больно, мучительно больно. Надо контролировать «свистящие», чтобы не получались «шипящие», надо хорошо артикулировать, чтобы было громко и внятно. Иначе — труба. Рук нет, зубов нет, одна нога не работает. Все, копец — здесь думать надо, выживать и этой ситуации…

— По пустыне, — надо еще медленней, получилось — «по пуштыне».

— По пустыне, — начал он снова. — Шли два человека. Мужчина и женщина. Мужчина был рыцарь. На поясе висел меч. А женщина была очень красивой. Они шли долго. День. Потом второй. На третий женщина говорит…

Саша выбирал слова, четко выдыхал согласные, растягивал гласные, вместо «сказала» — «говорит»… Не надо шепелявить — это смешно…

— Говорит она ему: «Я хочу пить». А мужчина отвечает: «Моя фляжка пуста». Она говорит: «Я хочу пить очень и очень сильно». Тогда мужчина снял кольчугу, и дал ей попить собственной крови. Она пила его кровь и на четвертый день, и на пятый. А на шестой день говорит: «Я не могу идти».

Мастиф перевел дух. Мальчишки на нарах заинтересовались, восемь пар глаз смотрели на окровавленного человека. И до этого к ним приводили тех, над кем можно позабавится. Никто не мог прожить здесь больше суток — и этот день обычно становился самым запоминающимся для любого взрослого, кто бы он ни был. Тот, кого заносили сюда со сломанными руками, должен был умереть самой мучительной смертью. Похоже, что этот тощий — особенный. У него сломана только одна рука.

— Говорит: «Я не могу идти», — повторил Александр. — Тогда мужчина взял ее на руки и понес. Он нес её еще два дня, а потом они увидели реку. А перед рекой стояли трое… Нет, их было восемь, — получилось «вошемь», но это, пожалуй, неважно. Да, у того парня, из рассказа свихнутого рок-идола, было больше шансов. У него хотя бы было оружие, меч. Как бы Саша хотел почувствовать в руке приятную тяжесть, взмахнуть всесильной сталью! Голубая мечта любого рыцаря, подарок богов, честь самурая — меч из рук Полеслава. Даже сейчас, даже в таком состоянии — Александр не сомневался — он мог бы убить любого, даже восьмерых. Левой рукой. Только бы почувствовать, только бы сжать перебитыми пальцами ребристую теплую рукоять. И он не удивился, когда чудо произошло. Мастиф спрятал левую руку за спину. Похоже, есть надежда, он все-таки выиграет этот бой. Потом он вырежет печень вон у того, чернявого, нахального, маленького садиста. Напьется крови у квадратного крепыша. Главное — не торопится, действовать быстро и плавно, начинать надо с ближних, два тычка, сталь пройдет сквозь бритые головы… Остальные соскочат с нар, и там можно будет рубить не опасаясь, главное — не подвела бы рука, правую, не смотря на боль, тоже придется подключать. Левая будет направлять, правая — сжимать левую.

— Их было восемь, — сказал он громко, пожалуй, громче, чем следовало. — Они были молоды, и все при оружие. Они говорят рыцарю: отдай нам женщину и можешь напиться и идти дальше. Но рыцарь достал из ножен меч и покачал головой. Тогда женщина…

Александр замолк, тяжесть в левой руке становилась невыносимой, надо действовать…

— Это очень грустная история, — прохрипел Мастиф, и голубая сталь сверкнула перед глазами ошеломленных слушателей. Мальчишки сначала не поверили, но очень скоро убедились, что разодранный мужик с мечом им не снится. Они протягивали руки — Мастиф рубил их, а потом рубил ноги, вспарывал животы, смотрел в голубые, в карие, в зеленые и серые глаза, рычал и спрашивал:

— Хорошо?

А потом с трудом встал на ноги, осмотрел побоище и сказал сем себе:

— Хорошо! — как после упорного трудового дня, поле двенадцати часов на земле, после ярости и усталости настоящей работы.

Вот теперь он чувствовал настоящую власть, настоящее торжество победы. Это вам не бумажки подписывать и не ленточки перерезать. Это настоящая кровь, хрипят под ногами самые настоящие люди, быть может — самые

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?