Фаранг - Евгений Шепельский

Я кивнул.

— Хоть и кажусь я темным иногда и зачастую спозаранку, когда ни крэнка не соображаю, но странствовал я много и постиг тоже многое. Но — поясните, защита от кого и от чего?

Ормазар заговорил страстно, быстро:

— От нас! После великой Схватки, когда Измавер сбросил Маэта в другой мир, который зачастую именуют Преисподней, а сам почил сном в неизвестном месте мира нашего, образовалась пустота… Великая пустота и страшная. Безбожие, когда всяк творил что хотел… Но Маэт не спит… Он и его соратники пытаются проникнуть в наш мир оттуда. Но проникнуть к нам из Преисподней… можно лишь тогда, когда кто-то отсюда приоткроет дверку… создаст достаточную брешь в пространстве, что разделяет наши миры… Многие годы это не удавалось даже Неспящим… Но государь Кеми-Кредигер Мэйс, сам будучи прекрасным магом, сумел открыть портал, чтобы призвать Маэта, но попал под влияние глейва… Увы, ни он, ни мы не знали, как именно можно защититься… Мы вообще не знали, что ждет с той стороны портала…

Ого. Значит, старый хрен, обратившийся в живоглота, был дьяволопоклонником? Как и верхушка ковена Измавера. Всегда подозревал, что все сильные мира сего служат Сатане.

Ой вэй. Я сделал пометку на будущее: узнать больше о взаимодействии Измавера и Маэта. Что они не поделили, почему схлестнулись и так далее.

Ормазар продолжал говорить — вдохновенно. По-видимому, ему — да и подельникам его — требовалось высказаться, напеть, так сказать, в сторонние уши, некоим образом оправдаться за все, что делают. А делали они вещи скверные.

— Материальное тело перемещается из мира в мир — постепенно, слишком… много энергии нужно. Даже Измавер, бог, низвергнув Маэта в другой мир, потерял большую часть сил и опочил сном… Необходим портал, в котором тело медленно прорастет в наш мир из мира иного, особенно — если это тело божества… И пока оно будет прорастать — с ним могут сотворить что угодно… Люди или сами Неспящие, которые все ходят по нашему миру… Значит, нужна защита — и Прядильщик ее обеспечил! Глейв превращает обычных людей в тварей, что охраняют Маэта! А магов он превращает в фантомов, что в имагоне, окруженные сонмом илотов, могут творить мощные заклятия! В Алистене было много наших братьев…

Я не рискнул спросить о том, кто такие Неспящие и что есть Прядильщик, и так слишком уж приоткрылся. Про имагон стало кое-что понятно. Фантом — трансформированный глейвом маг, использовал таких же уродцев рангом попроще для энергетической накачки своих заклятий. Батарейки в комплект… все-таки входят.

Ормазар вдруг приподнялся, со скрипом отодвинул кресло, выглянул в окно с очевидной тревогой.

— Вы — чувствуете?

Раузер и Бромбак суетно встали и приблизились к окну, задев меня локтями, только Кронгайм остался. Не мог он ощущать магические импульсы, впрочем, я тоже ничего не чувствовал — уши молчали.

Бромбак выставил в окно руку, растопырил пальцы, унизанные перстнями, проговорил какую-то тарабарщину с обилием согласных.

Заклятие. Мои уши зачесались.

— Некая сущность только что прорвалась в город. Странно… Это не порождение глейва. Очень сильная, очень опасная магическая сущность. Мне не ясны ее намерения… Сейчас она в районе городской свалки. Не двигается. Ждет.

Я вздрогнул. Уж не Душегуб ли явился за мной? Ждет — чего? Пока меня выпроводят за пределы ковена? Ах да, я должен совершить назначенное мне дело… и только тогда Душегуб нападет. Теперь уже ясно, какое дело мне назначили те, кто вселил меня в тело Джорека.

Убийство Сегретто.

Ормазар сказал, убрав со лба вдруг взмокшие серые пряди:

— Отправьте на ее поиски отряд! Если возможно — поймать, если поймете, что слишком опасна для поимки — убить.

Бромбак сказал с затаенным страхом:

— Только бы не новая проделка Сегретто.

Ормазар насупился, бросил резко:

— Раузер, возглавишь!

Раузер кивнул без вопросов, вышел, обратившись в нервную струну. То, что готовили маги сегодня, требовало безупречной слаженности и подчиненности начальству.

Я продолжил было выбирать камни — с издевательской неспешностью осматривая и вкладывая в кошель, хотя, конечно, ни черта не понимал в драгоценностях, но мэтр Раузер вдруг вернулся, пинком распахнув двери.

— Ормазар, сюда направляется Болгат! Требует Джорека!

Мастер-маг удивился безмерно.

— Крэнк! Как этот мандрук узнал, где Джорек?

Бромбак резко захлопнул ларец с драгоценностями.

Кронгайм мелькнул размазанной тенью — скрылся за драпировкой.

Снаружи раздались крики, стальной лязг и басовитый грохот речей генерала. Дверь вылетела от мощного удара, запрыгала по паркету, царапая полировку.

Проем заполнила могучая фигура префекта.

— Ормаз-з-зар-р! Все сроки вышли! Именем королевского дома Мэйсов отдай нам Джорека и быстро!

Вслед за Рикетом я мог бы, бахвалясь, сказать: дорого же я стою.

По лицу мастер-мага прошла болезненная судорога, он сдерживал ярость, злость и досаду. Болгат спутал ковену Измавера все карты.

Хм, как же теперь сыграют маги? Я-то свой, я не сдам, но они меня лишаются… А у Орнелы маячит перспектива казни Джорека.

Но Ормазар не стал возражать насчет моей выдачи, может, потому, что за Болгатом маячили солдаты, а может, потому, что время действовать для Джорека еще не настало, ведь акция была назначена на ночь. Без убийства Сегретто ковен Измавера не решался на радикальный шаг — осуществление переворота. А устранить Сегретто без меня не представлялось возможным. Значит, у магов был шанс вытащить меня от Орнелы живым до наступления темноты. Либо каким-то иным образом переиграть всю партию.

Мастер-маг скупо кивнул.

— Джорек здесь, Болгат, как видишь. Я разрешаю его забрать.

Я кинул мешочек с камнями за пазуху и подмигнул мастер-магу — мол, я свой, не продам. А в голове бились сотни вопросов без единого ответа.

Ормазар кивнул в мою сторону со значением — он во мне не сомневался. Уже не сомневался. Уверился, что я не предам — что я мразь, взявшая заказ за огромную сумму. Меня, фигурально говоря, приняли в бригаду.

Голем валялся у входа с расплющенной головой и елозил набалдашниками по мраморному полу. Огромные ступни со следами ржавчины тоже конвульсивно подергивались. Над тушей голема высилась Вако. Макушка перемотана грязными бинтами, шрам на лице сшит грубой ниткой. В руках валькирии был тяжеленный молот на полированной дубовой рукояти. Буквально минуту назад он сплюснул башку голема, вбил внутрь пустотелой грудной клетки, да так, что раструб рта вдавился, став похожим на полураскрытый цветочный бутон. Рядом стоял и орк по имени Рейф — с новой повязкой поверх пустой глазницы и крепко перевязанной бинтами шеей. Когтистые пальцы только что отпустили толстое и длинное стальное копье, пробившее голема насквозь и свалившее на пол — где его и добил молот Вако.