Невеста-чужестранка - Кэтрин Коултер

Но что имела в виду Софи? Выкидыш? Она беременна? И сейчас теряет малыша?

— Тайсон, — выдохнула она, вцепившись в мужа.

— Клянусь, Мэри Роуз, все обойдется. Даю слово.

Она вдруг очутилась в его объятиях, вздрагивая при каждой новой схватке.

— Я теряю нашего ребенка?

— Тише, дорогая. Все будет хорошо.

Тайсон понес ее в спальню. Впереди бежали Алекс и Софи, на ходу выкрикивая приказания миссис Придди. Софи как раз успела расстелить на постели полотенца.

Он положил жену, но она до боли стиснула его пальцы, не желая отпускать.

— Я с тобой, с тобой, — повторял Тайсон, но Мэри Роуз уже ничего не слышала. Он ощущал ее боль как свою. И почувствовал тот роковой миг, когда ее тело исторгло младенца. Кровь, столько крови… на руках, на одежде… белые полотенца быстро впитывали алые ручьи. Она снова зарыдала. Он прижал ее к себе, укачивая, бормоча какой-то вздор, и не мог остановиться.

— Скорее за доктором, Дуглас! — велела Алекс. — Слишком сильное кровотечение.

Тайсон отстранился.

— Не двигайся! — скомандовал он и, убедившись, что до Мэри Роуз дошел смысл его слов, рывком поднял подол промокшего платья, сорвал нижние юбки. Кровь на глазах темнела, становясь почти черной. Он заметил среди луж ноздреватые сгустки, бывшие еще сегодня утром их ребенком. А теперь из несчастной матери вытекала ее собственная жизнь.

— Мэри Роуз, послушай…

Она вынудила себя открыть глаза, непонимающе уставилась на Тайсона, стоявшего на коленях у ее раскинутых ног.

— Останься со мной, — попросил он, прижимая к ее животу обернутую полотенцем руку. — Я не шучу, Мэри Роуз. Ты останешься со мной. Черт возьми, ты не смеешь бросать меня! Открой глаза. Вот так. Хорошо.

Он мало знал о родах и еще меньше — о выкидышах. Правда, часто молился вместе с женщинами, потерявшими детей, но ни разу не видел, как это бывает. Зато утешал мужчин, жены которых умирали родами. Он, отец троих детей, никогда не заходил в комнату, где рожала Мелинда Беатрис. Но сейчас, вспомнив ее безумные вопли, содрогнулся.

Пальцы слиплись от крови…

Он отбросил полотенце, взял свежее, поданное Софи, и опять нажал на живот.

— Все будет хорошо, Мэри Роуз, — повторял он как заклинание. Что еще он мог сделать?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в спальню вбежал доктор Клаудер, с первого взгляда понял, что происходит, и мягко отстранил Тайсона. Только сейчас викарий увидел, что комната полна взрослых родственников. Хорошо, что хоть детей не пустили! Но они и без того, наверняка поняли — стряслось несчастье. Тайсон не ушел. Он судорожно прижимал к себе Мэри Роуз, пока доктор Клаудер звенел инструментами. В эту минуту он испытывал то же, что и она: шок, страх, мертвящую скорбь. Сердце разрывалось от тоски. Он по-прежнему держал ее у груди окровавленными руками, зарывшись лицом в ее спутанные волосы. На ней все еще был крошечный цилиндр — часть костюма для верховой езды. Тайсон осторожно стянул цилиндр и бросил на пол, краем глаза заметив, как Алекс подняла его и положила на стол.

Все, что угодно, лишь бы унять ее боль!

— Я не знала, — охрипшим голосом пробормотала она. — Я даже не знала, что беременна.

— И я тоже, — кивнул он. — Ничего, Мэри Роуз, ничего. У нас все впереди. Пожалуйста, любовь моя, не плачь!

Мэри Роуз оцепенела. Тайсон только сейчас понял, что именно сорвалось у него с языка, и это наполнило его тихой радостью. Он не сомневался — лишившись Мэри Роуз, он потеряет все. Без этой женщины жизнь его будет пуста и бессмысленна. А если он утратит уверенность в себе и своей миссии, как сумеет служить Богу? В эту минуту, прижимая к себе самое дорогое для него существо, осознавая, как легко он мог ее потерять, Тайсон заклинал Создателя оставить ему Мэри Роуз. На него неожиданно снизошло озарение. Все встало на свои места. Хаос в мыслях, сомнения, мучительные терзания исчезли. В душе разливался невыразимый покой, сердце билось ровнее. Отныне викарий точно знал; все будет хорошо. Улыбнувшись, он принялся осыпать поцелуями ее лицо и надолго приник к пересохшим губам.

— Мы вместе, — прошептал он, чуть отстранившись. — Я люблю тебя, Мэри Роуз. Люблю всей душой. Любил, люблю и буду любить до самой смерти и даже еще дольше. С тобой мы принесем радость этому городку, нам самим и нашим детям. Пожалуйста, скажи, что я не потерял тебя, иначе для меня все будет кончено. И боюсь, для моих детей тоже.

Мэри Роуз сквозь слезы взглянула в любимое лицо.

— Тайсон… я очень рада, что ты вернулся. Я так тебя люблю, что постараюсь никогда не покинуть, — прошептала она, устало опуская веки. Он слегка коснулся ее лба.

— Кровотечение почти прекратилось, преподобный Шербрук. Вы сделали все правильно. Прекрасная работа! Вашей жене больше ничто не угрожает.

С уст Тайсона снова сорвалась молитва, полная надежды и бесконечной благодарности. Тайсон взошел на кафедру. Сегодняшний день выдался на редкость теплым для английский зимы. Солнечные лучи, проникая сквозь витражи, грели его щеки. Он не спешил заговорить, вместо этого оглядывая людей, которых знал восемь лет. Десятки вопрошающих взоров были устремлены на него. Прихожане, удивленные продолжительным молчанием своего пастыря, начали тревожиться. Тайсон посмотрел туда, где собрались его родственники: братья с женами, дети, племянники и Мэри Роуз, еще слишком худая и бледная. Не оправившись от болезни, она все же пожелала прийти, несмотря на все возражения. И теперь улыбалась ему сияющей улыбкой, казалось, осветившей всю церковь. Уголки его губ непроизвольно приподнялись. Интересно, он когда-нибудь сможет снова стать серьезным?

Тайсон подался вперед, опершись ладонями о кафедру, и начал речь:

— Я прожил здесь восемь лет. В Гденклоуз-он-Роуэн я приехал очень молодым человеком. Этот приход был пожалован мне братом, графом Нортклиффом. Все вы, собравшиеся здесь, были свидетелями того, как я взрослел и мужал. Вы принимали близко к сердцу дела мои и моей семьи; и я благодарен вам за это. Каждого из вас я знаю и ценю по его достоинствам. Обстоятельства сложились так, что я унаследовал шотландский замок Килдрамми, а с ним и титул лорда Бартуика. Я отправился туда исключительно из чувства долга, но шаги мои, должно быть, направлял сам Господь, ибо там я обрел необыкновенную женщину, которая показала мне, какое невероятное чудо — наша жизнь, какое счастье быть человеком, возлюбленным не только Господом нашим, но и женщиной, которую он предназначил специально для меня. Благодаря моей дражайшей супруге Мэри Роуз я наконец осознал, как мне повезло. Увидел то, что все это время было прямо у меня перед носом — моих детей, — и понял, насколько они мне дороги. Обнаружил, что повседневное существование может быть исполнено радости, бесконечной радости. И все, что нужно, — это принять ее, раствориться в ней. Я так и сделал. Однако теперь я вижу, как сильно многим из вас хотелось бы, чтобы я вновь стал тем замкнутым, строгим, мрачным человеком, к которому вы привыкли. Серьезным юнцом, исполненным веры в себя и богобоязненным. А поскольку вы никогда не видели его довольным жизнью, веселым, задыхающимся от величайшей любви, то и отвергали. Он казался вам чужаком, вселял в вас неуверенность и неловкость. Ведь если раньше он сурово упрекал вас, создания Божьи, за грехи, которые могут привести вас в ад, и грозил неотвратимым наказанием, то теперь хотел, чтобы вы научились радоваться простым вещам: испытать счастье оттого, что вы живы, ощущать тепло солнечных лучей, слышать смех детей, сознавать, что они ваши и вы будете вечно их любить. Теперь этот человек хочет, чтобы вы всем сердцем верили: Господь любит вас, желает видеть благочестивыми, преданными христианской вере. Поклоняйтесь ему, благодарите Создателя и друг друга за счастье, которое все мы нашли здесь, на его прекрасной земле. Господь создал нас, мужчин и женщин, сидящих здесь, подарил нам способность любить и уважать ближнего, твердо зная, что наше существование не бессмысленно. Именно это позволяет двоим связывать свои судьбы и давать любимому безграничное счастье. Вот я стою перед вами, человек, наделенный одним из величайших даров Господа. Он благословил меня, открыл сердце для удовольствий, которых вряд ли заслуживает простой смертный. Все вы знаете, что я вернулся из Шотландии с женой, Мэри Роуз. Теперь мы и мои дети стали настоящей семьей и останемся ею, любя друг друга, радуясь нашей близости и нежной взаимной любви. Это моя последняя служба в качестве вашего викария. Мистер Сэмюел Притчерт, человек, которым вы восхищаетесь и которого почитаете, отныне станет вашим духовным наставником и помощником. Не знаю, кого пришлют в Гленклоуз-он-Роуэн на мое место, но граф Нортклифф наверняка хорошенько все обдумает и примет верное решение. Еще раз благодарю за доброту и отзывчивость. Я буду вспоминать вас добрым словом до конца дней своих.