Лживые боги - Грэм Макнилл

Воцарившуюся тишину нарушал только гул открывавшихся ворот. Затаив дыхание, Локен следил за расходящимися створками и всем своим существом стремился проникнуть в темноту растущей щели. Наконец, ворота открылись полностью, тогда он отважился посмотреть на лица своих братьев, и в каждом из них он видел ту же отчаянную надежду.

Теперь тишина стала полной, и уныние снова овладело душой Локена. В конце концов, после определенного срока ворота могли просто открыться автоматически.

Воитель умер.

Мучительная скорбь наполнила его сердце, и он горестно опустил голову.

Но вот послышался звук шагов, и в темноте засверкали белые с золотом доспехи.

Из глубины Дельфоса вышел Хорус в развевающемся алом плаще и с высоко поднятым над головой золотым мечом.

В центре груди рдело алое око, и лавровый венок венчал прекрасное и устрашающее в своем совершенстве лицо.

Перед ними стоял Воитель, живой и несгибаемый. Его мощь была такой очевидной, что все присутствующие лишились дара речи.

— Я очень рад вас видеть, сыны мои, — с улыбкой произнес Хорус.

Торгаддон в восторге вскинул вверх сжатый кулак.

— Луперкаль! — закричал он.

А потом он рассмеялся и кинулся к Воителю, разрушив овладевшее всеми оцепенение.

Морнивальцы устремились к своему господину и повелителю, радостные крики «Луперкаль!» вырвались из горла каждого Астартес, боевой клич прокатился по рядам и был подхвачен в толпе вокруг храма.

Паломники под стенами Дельфоса прекратили свои молитвы, и вскоре с десятков тысяч губ срывалось имя Воителя.

— Луперкаль! Луперкаль! Луперкаль!

От бурного ликования, продолжавшегося до глубокой ночи, дрожали склоны кратера.

На поверхности нагрудника застыли серебристые потеки расплавленного металла, и Мерсади Олитон, проведя достаточно много времени в экспедиции, уже понимала, что для окончательного ремонта потребуется помощь оружейников Легиона. Локен сидел рядом с ней на скамье тренировочного зала, а другие офицеры Сынов Хоруса расположились в разных углах и занимались ремонтом доспехов и чисткой болтеров или цепных мечей. Локеном явно владело уныние, и ей не потребовалось много времени, чтобы заметить его состояние.

— Дела на войне идут не слишком хорошо? — спросила Мерсади.

Он вытащил из болтера затвор, прошелся по нему масляной ветошью, потом поднял голову, и Мерсади с изумлением заметила, как сильно он постарел за последние десять месяцев. Она отметила в памяти, что необходимо пересмотреть главу о бессмертии Астартес.

После начала военных действий против аурейской технократии для Астартес настали самые трудные времена за весь период Крестового Похода, и это стало сказываться на многих воинах. Во время войны Локен не часто имел возможность встречаться с Мерсади, и только сейчас она поняла, насколько значительны произошедшие в нем перемены.

— Дело не в этом, — ответил Локен. — Братство почти уничтожено, и воины Ангрона скоро начнут штурм Железной Цитадели. Война закончится примерно через неделю.

— Тогда почему такое мрачное настроение?

Локен оглянулся вокруг, чтобы посмотреть, кто еще находится в тренировочном зале, потом наклонился ближе к Мерсади:

— Дело в том, что эту войну мы вообще не должны были начинать.

После выздоровления Воителя флотилия Шестьдесят третьей экспедиции еще довольно долго оставалась на орбите Давина, чтобы принять на борт всех, кто высадился на поверхность, и назначить нового правителя из рядов имперской армии. Как и Ракрис, вновь назначенный лорд-правитель Томас Весалиас умолял не оставлять его в одиночестве, но кому-то надлежало поддерживать имперский порядок на вновь приведенном к Согласию Давине.

До того как свернуть на Давин, флот Воителя направлялся к Сардису, где намеревался встретиться с Двести третьей экспедицией для приведения к Согласию звездного скопления Кайадис. Но вместо этого Воитель послал известие об изменении маршрута и приказал мастеру флота Двести третьей экспедиции встретиться с силами Шестьдесят третьей в двойном скоплении под названием Драконис Три Одиннадцать.

Воитель никому не сказал, почему он выбрал это место, и ни один из звездных картографов не смог отыскать отчетов из прошлых экспедиций, чтобы понять, почему оно представляло интерес.

Через шестнадцать недель путешествия в варпе корабли благополучно перенеслись в пространство, заполненное электронными сигналами. Выяснилось, что две планеты и их общая луна обитаемы, вокруг каждой из них летают спутники связи и курсируют межпланетные корабли.

Что еще интереснее, перехваченные сигналы выявили, что существующая цивилизация была создана человеческой расой — еще одной потерянной ветвью старого человечества, пробывшей в изоляции несколько последних веков. Прибытие флотилии Крестового Похода было встречено с вполне понятными удивлением и радостью, когда обитатели планет осознали, что их долгое одиночество подошло к концу.

Но официальных встреч не происходило еще трое суток, пока к звездной системе не подошла Двести третья экспедиция под командованием Ангрона с его Двенадцатым Легионом Пожирателей Миров.

Первые выстрелы прогремели спустя шесть часов.

Шел девятый месяц войны.

Из глубокого бункера полыхнуло огнем, и болтерные заряды прочертили огненную дорожку в сторону Локена. Он нырнул за изрешеченную пулями бетонную колонну, но и она сотрясалась от выстрелов, и снарядам не потребуется много времени, чтобы пробить ее насквозь.

— Гарви! — крикнул Торгаддон и, перекатившись в укрытие, поднял к плечу болтер. — Уходи влево, я тебя прикрою!

Локен кивнул и бросился через открытое пространство, а Торгаддон, поднявшись во весь рост, открыл огонь; могучий Астартес уверенно держал прицел, несмотря на мощную отдачу оружия. От взрывов болтерных снарядов из огневой щели бункера вылетали серые облачка цементной пыли, и Локен услышал доносящиеся изнутри крики. Воины Локасты поднялись следом за ним и окатили бункер ревущей струей пламени из огнемета.

Снова раздались крики, воздух заполнил запах сжигаемой в химическом огне плоти.

— Все назад! — скомандовал Локен.

Он знал, что произойдет дальше. Как и следовало ожидать, бункер с оглушительным грохотом взлетел на воздух, поскольку внутренние датчики, зарегистрировав гибель всех защитников, запустили процесс самоуничтожения боеприпасов.

Противник непрерывно обстреливал их позицию, представлявшую собой полуразрушенное здание на границе центрального квартала столицы, сооруженной из стекла и стали. Строгая элегантность строений восхищала Локена, а Питер Эгон Момус, впервые увидев сделанные с высоты снимки, объявил этот город совершенством. Теперь город трудно было назвать прекрасным.