След на стекле - Линвуд Баркли

– Я, право же, не думаю… – попытался вставить Дуг Маллавей, но я его перебил:

– …то и ему грозит опасность. А потому, если вы хотя бы примерно знаете, где находится Деннис, то поступите мудро, сообщив мне об этом.

Старик, не разжимая губ, провел по зубам кончиком языка. И проговорил:

– Случившееся с той девушкой ужасно. Просто ужасно.

– Так помогите мне, – тихо попросил я.

Дуг Маллавей разразился целой речью:

– Я вас не знаю, мистер Уивер. Мне неизвестно, кто вы на самом деле и чьи интересы представляете. Если я спрошу, на кого вы работаете, услышу ли честный ответ? С какой стати мне вам доверять? А потому, боюсь, мне нечего больше сказать.

Я устало опустил голову, а потом посмотрел старику прямо в глаза.

– Я не причиню вашему сыну никакого вреда. Напротив, я стремлюсь избавить его и Клэр от неприятностей. Чего вы так боитесь? От кого пытается спрятаться Деннис?

– Повторяю: это вопросы, на которые я не могу ответить. Может, со временем я и начну вам доверять.

– Но к вам могут явиться с теми же вопросами совсем другие люди, – предупредил я.

– А вы считаете себя первым? – поинтересовался Дуг Маллавей, и на его губах появилось подобие улыбки.

– Кто еще успел побывать у вас?

– Вы наивно полагаете, что, если я даже полиции ничего не рассказал, то вам все так просто и выложу?

– Значит, вас навестили полицейские, – заключил я. – Какие? Из управления штата? Или из Гриффона?

Старик махнул рукой, показывая, насколько ему это безразлично.

– Просто некто явился сюда, разыскивая Денниса. Наговорил о нем всякой лживой чепухи. Будто бы он совершал кражи из домов людей, чьи лужайки постригал, пока их не было на месте. Это чушь собачья. Я и велел ему убираться к чертовой матери.

– Похоже, это был коп из Гриффона, – сказал я. – Вы не запомнили его фамилию? И когда он приезжал?

Маллавей провел ладонью по волосам.

– Знаете, я когда-то работал на фирму «Кодак». Ушел на пенсию десять лет назад. И моя жена, мать Денниса, скончалась буквально через две недели после того, как я перестал трудиться. – Он посмотрел в сторону озера Онтарио, хотя отсюда его не было видно. – И я рад, что продержался с «Кодаком» до самого закрытия компании, до ее банкротства, когда у людей отпала нужда в фотопленках. У меня была тогда любимая поговорка. Может, сейчас она уже звучит нелепо, ведь все стало цифровым, но в то время, если меня кто-то спрашивал, чего ожидать дальше, я обычно отвечал: «Думаю, надо сначала посмотреть, что на пленке проявится». Вот и теперь давайте посмотрим, что проявится, мистер Уивер. А пока мне нечего больше добавить.

– Я вам не враг.

– А враг непременно признался бы в этом? – резко поинтересовался Дуг Маллавей.

– Нет, конечно. Не признался бы.

Я протянул ему свою визитную карточку, и, к моему удивлению, он охотно взял ее. Когда я уже возвращался к своей машине, хозяин дома окликнул меня:

– Мистер Уивер!

Я повернулся:

– Что?

– Деннис – хороший мальчик.

– Надеюсь, не только хороший, – отозвался я, – но и сообразительный. Потому что в нынешней ситуации он отвечает не только за свою безопасность. Он в ответе и за Клэр Сэндерс. Скажу прямо: надеюсь, мне не придется вернуться сюда с известием, что с ней произошло несчастье. Или с вашим сыном. А потом упрекнуть вас за сокрытие информации, которая могла бы предотвратить беду.

И я пошел дальше, уже не оглядываясь.

Я ехал обратно в Гриффон. Позвонила Донна и сообщила, что дома будет позже обычного. Вероятно, не раньше девяти. Когда мы собирались куда-то отправиться, ей требовалось сделать много работы заранее. Она прикинула и решила задержаться сегодня, в пятницу и в понедельник и позаботиться о том, чтобы ее временная сменщица не запутала все дела. Я в ответ предложил ничего не готовить на ужин, а заказать пиццу, когда мы оба окажемся дома.

Донна не возражала.

Я сказал, что едва ли приеду раньше, чем она. Так и вышло. Но не сразу. Я въехал на нашу подъездную дорожку уже без четверти семь, и ее машины не было видно. Наступили сумерки, и вдоль улицы включились на столбах фонари. Я чувствовал, что на сегодня предпринято вполне достаточно. У меня иссяк запас энергии. Я еще сделаю из дома пару звонков и проверю, что можно найти в Интернете о Деннисе Маллавее. Может, удастся открыть его персональную страницу в «Фейсбуке», узнать фамилии хотя бы некоторых его друзей. И если повезет, кто-то из них окажется из Гриффона. Тогда после небольшого отдыха я смогу отправиться на их поиски.

Однако слишком многое зависело от удачи. И еще от моей способности не завалиться спать, переступив порог гостиной. А я уже предвкушал встречу с мягкой подушкой на диване.

Но потом я вдруг понял, что на самом деле обязательно должен позвонить Берту Сэндерсу. На его месте я бы с нетерпением ждал звонка от частного сыщика в надежде узнать новости, услышать хоть что-то, прежде неизвестное. Это следовало сделать в первую очередь.

Нет. Во вторую. Сначала я достану из холодильника банку пива.

Я поставил машину на ручной тормоз, вынул ключ из замка зажигания, но еще посидел за рулем секунд десять.

Спуская пар. Расслабляясь.

Наконец я открыл дверь и выбрался наружу.

Из-за моей спины донесся голос:

– Мистер Уивер?

Я повернулся, но успел увидеть лишь бейсбольную биту за мгновение до того, как получил ею удар по шее, чуть ниже основания черепа.

А затем дело приобрело совсем уж скверный оборот.

Я не лишился сознания полностью. Разумеется, поначалу в голове все помутилось. Но я мог что-то слышать, как бывает, когда задремлешь на диване после обеда, но сквозь сон смутно различаешь по звукам, что в доме продолжается жизнь.

Кто-то отчетливо сказал:

– Козел!

Второй голос поддакнул:

– Получил по заслугам.

Голоса мужские.

Упав на подъездную дорожку, я уперся руками в асфальт и тщетно попытался встать, но резкий удар под ребра пресек мои попытки, заставив задохнуться от боли. Я окончательно повалился и сумел лишь перекатиться на бок. Послышались жалобные стоны.

Мои собственные.

Открыв глаза, я увидел, как парни смотрят на меня сверху, возвышаясь двумя громадинами. В моем положении было трудно оценить их рост хотя бы примерно. Он мог не превышать пяти футов и дюйма, но мне казался гигантским. Оба коренастые, с мускулистыми руками. Лица оставались загадкой, скрытые под лыжными шапочками-масками, и я различал только глаза и рты. Причем на одном была вязаная красная шапочка с украшениями в виде снежинок, а второй натянул простую синюю по самую шею.