Слава. Наследник - Евгений Щепетнов

Существо появилось на экране линкора, одетое в одни шорты, ковыряя мизинцем в зубах, внимательно посмотрело на капитана линкора, одетого по всей форме (черный мундир, белая рубашка, черный берет с изображением линкора и серебряного черепа), и задумчиво сказало:

– Дурак, свали отсюда, пока жив. Я же сказал: пусть ваши Советники прилетят ко мне, после того как я вернусь. Не хочу лишних смертей. И корабль жалко – такой славный корабль! – одно удовольствие будет на нем покататься.

От слова «покататься» капитан «Гордости Алусии» пришел в неистовство. Забыв весь этикет, он минут пять изъяснялся исключительно ругательствами, виртуозными и многосложными, в которых рассказал, как имел «императора», его семью, в том числе и отца.

Император продолжал задумчиво слушать, почесывая грудь здоровенной ручищей, а затем сказал фразу, которая послужила в дальнейшем предметом споров всех историков:

– Да и черт с ним, с папашей! Я его и знать никогда не знал. Незаконнорожденный я. Если ты все сказал, может, теперь пукнешь из своих бластероперделок, а я надаю тебе по заднице, и мы продолжим заниматься своими делами. А то мне некогда, дела зовут.

Историки в этом месте всегда отмечали, что Император славился своей работоспособностью и каждую минуту отдавал труду, заботе о благе подданных.

Конечно, это было вранье. На самом деле, как отмечали независимые от трона немногочисленные историки, Император хотел поспать или заняться чем-то полезным и приятным со своей Императрицей, пока Саранг выбирается из планетной системы.

Спор об этом и ныне не стих, но история тем и отличается, что в ней невозможно точно установить, как происходили те или иные события. Факт есть факт: битва, вошедшая в анналы истории как «Усмирение «Гордости Алусии», имела место быть и положила началу Эры Великих Свершений, или, в просторечии, ЭВС.

Объектом атаки капитан линкора выбрал живой корабль «Шаргион», родоначальника всех живых кораблей, что сейчас бороздят просторы Вселенной и радуют людей своей мощью, добротой и верностью своим капитанам, отбираемым по строгим критериям и утверждаемым лично Императором. Только он может одобрить или забраковать кандидатуру Посланника.

Линкор раскрутил на всю мощность свои генераторы энергии и запитал три мегабластера, сверкающие покрытием своих орудийных портов. Эти мегабластеры находились на одной стороне громадного корабля и могли одновременно ударить в одну точку, что увеличивало их эффективность многократно. Плюс ко всему прочему линкор мог использовать накопители, увеличивающие силу удара в несколько раз. И этих накопителей было столько, что корабль мог стрелять беспрерывно, не ожидая, когда мегабластеры подпитаются от генераторов.

Огневая мощь летающего монстра была такова, что на ходовых испытаниях он испарил астероид размером всего лишь в четыре раза меньше, чем планетоид Императора.

Капитан «Гордости Алусии», имя которого было вымарано из истории, в своем нечестивом гневе посягнул на самое святое, что есть в мире, на Императора, его Семью, Приближенных. И был за это наказан.

Удар линкора должен был пройти через атмосферу Саранга, практически сорвав ее с планеты, а затем как минимум пробить в планетоиде дыру в половину диаметра планеты, испарив живой корабль.

Этого не произошло. Строенный выброс энергии, многократно усиленный накопителями, растекся по невидимой силовой защите станции так, что она полыхнула огнем, на несколько мгновений закрывшим небо от глаз наблюдателей, и наполнил накопители станции свежей энергией, превышающей расход от поддержания силового поля.

Фактически станция просто впитала эту энергию, использовав ее на поддержание самой себя. Эта технология была применена еще в шаргионах, так что ничего удивительного тут не было. Удивительнее было то, что Саранг не стал отвечать ударами с боевых платформ. Он применил другое оружие, гораздо более страшное и эффективное, чем излучатели энергии.

Со стороны казалось, будто огромная невидимая рука сжала пятикилометровый неправильный шар, как будто он был сделан из чего-то мягкого, пластичного. Шар вдруг начал вминаться, сжиматься, «падать» к своему центру. В самом центре сила тяжести была такой огромной, что это было сравнимо с силой тяжести черной дыры или подобного объекта. Материалы, доселе твердые, прочные, уплотнялись, пространство между атомами сжималось, и линкор все быстрее уменьшался в размере, в конце концов, превратившись в монолитный шар около ста метров диаметром, раскаленный добела и светившийся, как маленькое солнце. Затем этот шар, как выпущенный из пушки, помчался в сторону Алусии, с таким расчетом чтобы попасть в строй кораблей, ожидавших своей очереди поглумиться над наглым пришельцем, возомнившим себя Императором Сущего.

Корабли шарахнулись в стороны, и шар, медленно остывая, промчался мимо них, чтобы продолжить свой вечный полет в просторах Вселенной как громадная летающая могила пяти тысяч человек экипажа боевого корабля.

– Я должен был это сделать, чтобы показать серьезность своих намерений, – буркнул Слава, утирая лоб. – Они хотели нас убить! Мы только защищались. Зато теперь они знают, что с нами шутки плохи. Когда вернемся, я заставлю их принять наши условия.

– Не вини себя, – пожала плечами Лера. – мы не нападали первыми. Хотя… ведь ты нарочно спровоцировал его на атаку, так?

– Так, – честно признался Слава. – И знаешь, пошли они к черту! Эти твари столько всем нагадили, что их даже не жалко! Амбиции, наглость, уверенность в собственной безнаказанности – так приятно дать им пендаля. Но людей жалко.

– Ты не имеешь права на жалость, – рассудительно заметила Лера. – Ты обязан быть лишь справедливым. Ты не можешь думать о том, что кто-то пострадает в результате наведения тобой порядка. Иначе… иначе запорешь все дело. Ты сам хотел расправиться с цивилизацией зеленых. Вот и настал этот час. Какие теперь сантименты? Перестань даже думать об этом. Надо будет – мы всю эту планету раздолбаем. Лишь бы Землю не трогали. Вот о ней надо думать. А о них, о зеленых, не надо!

– Ты права, конечно… – уныло вздохнул Слава. – Но все равно… как-то не по себе.

– Эй, эй! Император! Хватит самокопаний! Дело нужно делать или не делать вообще! Это только первая кровь, ее еще будет предостаточно. И ты правильно сделал, что устроил показательную казнь супостата – теперь остальные сто раз подумают, прежде чем к тебе полезть. Давай-ка скорее к Наташе, что-то тоскливо у меня на душе. Как бы она не в беде была…

– Прижимайся! Прижимайся к скалам!

– Не учи ученого! Лучше стреляй! Поворот вправо! В брюхо! Молодец! Уходим!

«Соргам», сотрясающийся от запредельных перегрузок, едва не чиркнув брюхом по Эвересту, почти вертикально пошел вверх, вспарывая воздух своим клинообразным носом. Наташа радостно захохотала:

– Есть! Есть! Раздолбали ублюдков! Одной базы нет!

– Да, неплохо получилось, – подтвердила Сильмара, наблюдая за экраном, на котором полыхало изображение взорвавшегося на скалах здоровенного звездного крейсера. Это ему Наташа распорола брюхо мастерским сдвоенным выстрелом обоих бластеров корабля.