Танец отражений - Лоис МакМастер Буджолд

Один предмет был ему знаком лично: старинный кинжал, унаследованный Майлзом от генерала Петера. Марк решился снять его со стены и проверить остроту клинка и удобство рукояти. И когда же за последние два года Майлз перестал таскать его с собой? Он осторожно вложил кинжал в ножны и вернул на полку.

Одно из стенных украшений было ироничным, личностным и очевидным: старый экзоскелет для ноги, перекрещенный, на музейный манер, с форской шпагой. Наполовину шутка, наполовину вызов. И то и другое устарело. Дешевая фотонная репродукция страницы из старинной книги помещена в немыслимо дорогостоящую серебряную рамку. Без контекста отрывок трудно было понять, но, похоже, какая-то допереходная религиозная чушь: что-то о пилигримах, горе и городе в облаках. Марк толком не разобрал, к чему это: никто никогда не подозревал Майлза в религиозности. Но тем не менее текст был явно ему важен.

«Некоторые из этих сувениров не награды, — понял Марк. — Это — уроки».

На прикроватной тумбочке лежала коробка с альбомом голографических портретов. Марк сел и включил ее. Он ожидал увидеть лицо Элли Куин, но на первом видеопортрете оказался высокий, хмурый и удивительно уродливый мужчина в ливрее дома Форкосиганов. Сержант Ботари, отец Элен. Он стал смотреть дальше. Следующей шла Куин, потом Ботари-Джезек. Родители, конечно. Лошадь Майлза, Айвен, Грегор — а потом целая вереница лиц и фигур. Он стал переключать их все быстрее и быстрее, не опознавая даже трети. После пятидесятого лица он остановился, устало потирая лоб.

«Он не человек, а толпа». Так. Он согнулся, полный боли, спрятав лицо в ладони. «Нет. Я не Майлз».

Комм-пульт Майлза была засекреченным, не хуже того, что у графа в библиотеке. Марк подошел и стал изучающе осматривать, засунув руки в карманы. Кончики пальцев нащупали смятые цветочки Карин Куделки.

Он вытащил их, разложив на ладони, а потом в припадке отчаяния смял и швырнул на пол. А уже в следующую минуту ползал по ковру, отчаянно подбирая лепестки.

«Кажется, я сошел с ума».

Стоя на коленях на ковре, он разрыдался.

В отличие от бедняги Айвена, его отчаянию никто не мешал, чему он был несказанно рад. Мысленно он извинился перед кузеном, хотя очень вероятно, что наутро Айвен и не вспомнит о его несвоевременном появлении. Он попытался успокоиться. Голова раскалывалась.

Десять минут задержки в медкомплексе Бхарапутры все решили. Успей они на десять минут раньше к катеру, бхарапутряне не смогли бы его взорвать — и будущее стало бы совсем иным. В его жизни было много тысяч десятиминутных интервалов, незаметных и не имевших никаких последствий. Но тех десяти минут хватило, чтобы превратить его из потенциального героя в ненужный хлам. И ничего уже не изменишь.

Может, как раз в этом и заключается дар командира: распознать решающие минуты среди многих и многих минут в ужасающей сумятице боя? Рискнуть всем, чтобы поймать именно эти золотые мгновения? Майлз обладал этим удивительным даром своевременности. И мужчины и женщины следовали за ним и складывали к его ногам свою веру — только за это.

И вот однажды его дар не сработал…

Нет. Он кричал, чтобы они не задерживались. Он совершенно правильно определил момент. Роковым образом его задержали чужие ошибки.

Марк с трудом встал с пола, умыл лицо в ванной, вернулся и сел за комм-пульт. На первый уровень секретности впускал отпечаток ладони. Механизму его ладонь не понравилась: ставшие шире кости и отложения подкожного жира начали сильно искажать отпечаток. Но не полностью, не до конца: с четвертой попытки отпечаток был принят. Следующий уровень требовал кодов, но ему достаточно было и первого: частный, пусть и незашифрованный вызов Службы безопасности.

Механический автоответчик Службы почти мгновенно перебросил его дежурному оператору.

— Мое имя — лорд Марк Форкосиган, — сообщил он ночному дежурному в чине капрала. — Я хочу поговорить с Саймоном Иллианом. Надо полагать, он все еще в императорском дворце.

— Это срочное дело, милорд? — спросил капрал.

— Для меня — да, — прорычал Марк.

Что бы капрал ни думал по этому поводу, он соединил Марка со своим начальством. Правда, сперва Марку пришлось пробиться еще через два уровня подчиненных. При виде Иллиана Марк судорожно сглотнул:

— Капитан Иллиан.

— Да, лорд Марк, в чем дело? — устало осведомился Иллиан. Для Службы безопасности ночь явно выдалась нелегкой.

— Сегодня вечером у меня состоялся интересный разговор с неким капитаном Форвентой.

— Я в курсе. Ты высказал несколько не слишком завуалированных угроз.

А Марк-то решил, что слугу-охранника прислали, чтобы защитить его!

— И у меня возник вопрос к вам, сэр. Капитан Форвента находится в списке тех, кто может знать о Майлзе?

Иллиан прищурился:

— Нет.

— Ну, а он знает.

— Это… очень интересно.

— Вам полезно это знать?

Иллиан вздохнул:

— У меня теперь одной тревогой больше. Откуда произошла утечка? Придется выяснять.

— Но… лучше знать.

— О, да.

— Могу ли я попросить об одолжении?

— Возможно. — Ответ прозвучал чрезвычайно уклончиво. — Что за одолжение?

— Включите меня. В розыск Майлза. Наверное, я хотел бы начать с просмотра ваших результатов. Что потом — не знаю. Но я больше не могу находиться в неведении.

Иллиан посмотрел на него с глубоким подозрением.

— Нет, — ответил он наконец, — я не позволю тебе резвиться в моих сверхсекретных файлах, спасибо большое. Спокойной ночи, лорд Марк.

— Постойте, сэр! Вы же жаловались на нехватку людей. Вы не можете отказать добровольцу.

— И что, по-твоему, ты сделаешь такого, чего не сделала Служба безопасности? — огрызнулся Иллиан.

— В том-то и суть, сэр, не сделала! Вы не нашли Майлза. Меньшего не сделать даже мне.

Увидев, как лицо Иллиана темнеет от гнева, Марк понял, что говорит не слишком дипломатично.

— Спокойной ночи, лорд Марк, — процедил Иллиан сквозь зубы и резко прервал связь.

Марк замер. В доме было так тихо, что казалось, он слышит пульсирование крови в висках. Следовало бы напомнить Иллиану, как умно он себя вел, как быстро все схватил: Форвента показал все, что знает, но сам Марк не признал, что знает то, о чем знает Форвента. Теперь расследование Иллиана может застать доносчика — кто бы он ни был — врасплох.

«Разве это ничего не стоит? Я не так глуп, как все вы думаете. А ты, Иллиан, не так умен, как я думал. Ты не… непогрешим».

Это его встревожило. Почему-то он ожидал, что Служба безопасности не имеет недостатков: это давало надежную картину мира. И Майлз непогрешим. И граф с графиней. Все — непогрешимы, недоступны смерти. Все — из резины. Единственная реальная боль — его собственная.