Проходящий сквозь стены - Юрий Никитин

Он что-то пишет, справа и слева стопки книг, за спинойработает с приглушенным звуком телевизор, со стороны кухни доносятсяскрежещушие звуки: хозяйка чистит кастрюлю или сковородку. Я с сильнобьющимся сердцем продвигался в стене, страшась от волнения вывалиться в ту илидругую сторону. В соседней комнате за таким же стареньким столом Лина,перед нею компьютер, она что-то настукивает по клавиатуре, время от временипоглядывая на монитор.

Я осторожно выдвинулся из стены, на экране что-то вродетой штуки, что в Брюсселе, не то модель молекулы чего-то, не то навороченныйкубик Рубика. По мере того, как пальцы Лины топчут клавиши, на экранедобавляются буквы. Прочесть я не сумел, только и понял, что латиница. Вспомнилпохохатывающего Вована, он рассказывал, как пялил одну докторшу, что владееттремя иностранными языками, но все равно минет делает лучше неграмотная Манькаили тупая, как корова, Стелла, стало невесело. Я по иностранному знаютолько «фак ю» и «баксы».

Наблюдал я долго, все это время она не отрывалась от экрана,только однажды вошла в Интернет, я встрепенулся, однако сразу отыскала в Гуглечто-то непонятное, вроде квадратного трехчлена после обработки бензопилой,очень долго переписывала оттуда цифры и латинские фразы.

Устав так, что начинает мутиться в голове, собиралсяотступить, как вдруг тихонько звякнуло. Лина, не глядя, взяла черную коробочкумобильника.

– Алло?

Некоторое время слушала, поморщилась:

– Да ладно тебе, я тоже не успеваю все вычистить ивылизать!.. Главное, работу мы сделали. Нет, у тебя это пунктик! Я никогдане старалась все перепроверить до десятого знака… Что, ты помирилась с Андреем?Ну что ж ты мне сразу не сказала?.. Он отличный парень, вы с ним прекраснаяпара, вами любуются, когда вы вместе… Да брось, он же подрабатывает еще иночами, ты не знала разве? Разгружает вагоны на станции. Когда приходитсяпереносить цемент, он вообще на другой день на лекциях зеленый…

Сердце мое кольнуло. Лина щебечет с таким участием, что якак наяву увидел этого Андрея, к которому сразу ощутил симпатию… как сказал быВован, уже потому, что этот бедолага мне ну никак не соперник. Да, наверное,только поэтому. А может, и почему-то еще, не знаю.

Она наконец попрощалась, отключила мобильник. В дверьзаглянула женщина.

– Линусик, – сказала она с глубоким участием, –уже поздно. Ложись, ты не выспишься.

– Мне еще чуть-чуть, мама!

Ее мама сказала очень серьезно:

– Если не выспишься, будешь бледной, а под глазами будутмешки.

Такой козырь должен сразить любую женщину, но Линаотмахнулась:

– Мама, это такие пустяки!.. Будут, а потом пройдут.

Мама вздохнула и отступила со словами:

– Не задерживайся, прошу тебя.

Лина вскочила, догнала ее в коридоре, крепко поцеловала вобе щеки.

– Мамочка, ложись спи! Сейчас пойду поцелую папу на ночь и…увидимся завтра.

Она исчезла, я не стал двигаться в стене. Лина в самом делепоявилась скоро в своей комнате. Мама вздохнула:

– Было время, мы тебя целовали на ночь и желали хорошихснов. Теперь уже ты целуешь нас…

Лина засмеялась:

– Я люблю вас!

Мать закрыла за собой дверь, Лина вернулась к компьютеру. Еелицо было серьезным и сосредоточенным. Что-то подмывало меня выйти из стены,что за дурь, признаться, предложить помощь… ну, какую она сама выберет. Нокакая из меня помощь, когда здесь другие игры и непонятные правила… Оченьмедленно двинулся по стене обратно, внизу осторожно выглянул, дождался, когдапо дальней аллее пройдут двое загулявших, вылез и поспешил в машину.

По ступенькам она спускалась одна, но внизу ее подхватилапод руку высокая девушка спортивного вида, обнялись, хотя я уверен, что сегодняв универе виделись на лекциях сто раз. К ним подошел парнишка с большойсумкой, перегибаясь на одну сторону, обе с ним коротко пощебетали и отправилисьвсе трое в сторону метро.

Я сцепил зубы, опять не удалось выловить в одиночестве.Руки сами повернули баранку, машина двигается медленно, потом разогнал,проскочил мимо и, словно только сейчас разглядев, резко затормозил, выждал,когда они приблизятся, выскочил из машины, надев самую широкую улыбку на лицо.

– Лина!.. Как давно не виделись!

Она посмотрела удивленно.

– Правда?

– Для меня год-два, – возразил я, – это долго! Выкуда направляетесь? Давайте заскочим по дороге в кафешку, попьем кофе… япроголодался, а вы?.. А я посмотрю, как ты выросла!

Девушка и парень смотрели дружелюбно, Лина молчала, а пареньсказал живо:

– Соглашайся, Лина. Если твой старый друг угощает… ха-ха, топочему вечно бедным студентам не перекусить на халяву?

– Золотые слова, – поддержала его подруга. Судя повсему, это и есть Вероника.

Лина вздохнула:

– Ну, если вы такие уж вечно голодные… Хорошо. Тольконедолго. А ты, Андрюшка, мне за это еще заплатишь!

Вид у нее был таков, что согласилась лишь потому, что приотказе оба загрызут за потерянную возможность поесть до отвала за счет еешкольного приятеля, который ездит теперь на классной тачке.

Я торопливо открыл перед нею дверцу, Андрей и Вероникасо смехом и шуточками загрузились на заднее. Я торопливо погнал вперед, сдорогими ресторанами решил не рисковать, остановил перед солидного вида зданиемс неброской вывеской, он самый близкий. Лина молчала, а Вероника спросила ссомнением:

– Это вроде бы не совсем кафешка?

– В кафешке, что проскочили, сейчас ремонт, –нашелся я, – а здесь и цены те же, и кормят шустро.

– Ну… смотри сам…

К машине подскочили охранники, открыли двери, Андрейвышел первым и подал руку Веронике, а мне пришлось оббегать машину, Лина вышласама, я не успел, не успел блеснуть знанием этикета, а так хотелось хотя быоткрыть перед нею д верь, а еще лучше – бросить шубу в грязь, чтобы неиспачкала туфельки. Так когда-то делали русские купцы, в кино видел, накрепко впамять засело, и всегда хотелось сделать что-нить такое же эффектное.

Ресторан их несколько ошеломил, слишком все дорогое ипомпезное, только Вероника чересчур горестно вздохнула:

– Истинное женское счастье – знать наизусть менюлюбимого ресторана и никогда не держать в руках счет.

Андрей поддакнул:

– Кого-то губят деньги, кого-то отсутствие оных… Счастье,оно не в де?ньгах… Счастье, оно в деньга?х!

Лина покосилась в мою сторону.

– Андрей, ты уж не говори так серьезно.