Демон страсти - Линси Сэндс

Терри молча кивнула, и Бастьен кивнул ей в ответ. Затем вышел, закрыл за собой дверь и направился к своей машине. Он не знал, правильно ли поступил, оставив Терри одну, после того как все ей рассказал. К тому же своей откровенностью он мог поставить под удар всех своих близких. Но любовь предполагает доверие, а он любил Терри и доверял ей. И он был почти уверен, что она никогда не причинит ему вреда, даже если и не согласится стать его женой.

Терри развернула сандвич с креветками и откусила кусочек. Потом отложила его со вздохом и выглянула из окна своего офиса. Она обожала креветки, но сейчас они показались ей совершенно безвкусными. И не только креветки — все потеряло для нее свой вкус после возвращения из Нью-Йорка, после того как она покинула Бастьена.

Поморщившись, Терри снова взялась за сандвич. Прошла почти неделя после того, как они с Бастьеном расстались. И тогда она сказала ему, что ей потребуется время, чтобы все переварить. И в результате у нее началось… несварение. Похоже, она никак не могла до конца осмыслить его слова, не могла понять, кто же он, собственно, такой. Конечно, она поверила ему, во всяком случае — почти поверила. Но верить и принимать — это совсем не одно и то же. Терри понимала то, что он рассказал о себе, и она верила, что подобное возможно, но проблема заключалась в том, чтобы это принять. Ее чудесный сказочный роман оказался с подвохом. Принц Очарование оказался кровопийцей.

— Выглядит очень аппетитно.

Услышав эту реплику, Терри подняла глаза, потом вскочила:

— Кейт, дорогая!

— Привет, милая подруга. — Ее кузина улыбнулась, сняла солнечные очки и подошла к ней, собираясь обнять ее.

И тут Терри вдруг охватил страх, и она инстинктивно выставила перед собой руку, как бы останавливая Кейт. Потом, взглянув на свой сандвич, почему-то спросила:

— Может, хочешь? Ты не проголодалась?

Кейт с удивлением посмотрела на сандвич. Затем рассмеялась и, схватив кузину за руку, потащила ее к дверям.

— Лучше идем в «Харви Николс» на ленч, — заявила она.

«Но ведь там слишком дорого», — подумала Терри, упираясь.

А Кейт вдруг снова рассмеялась и, отвечая на ее мысли, проговорила:

— Да, там действительно довольно дорого, но это не имеет значения. — Она сдернула с вешалки легкий плащ кузины и снова потащила ее за собой.

— Ты можешь читать… мои мысли? — пролепетала Терри.

— Да, могу, — ответила Кейт. — Но тебя, дорогая, это не должно беспокоить.

— Значит, все это время Бастьен читал мои мысли?! — ужаснулась Терри. — Он знал, о чем я думаю?

Кейт с улыбкой покачала головой:

— Нет, он не мог читать твои мысли. Вот почему вы идеально подходите друг другу.

— Правда?

— Да, правда.

— Но, Кейт, я не думаю… — Терри резко остановилась и, молча покачав головой, отвела глаза.

Кузина вздохнула и тихо сказала:

— Терри, дорогая, что с тобой? Ведь я же Кейт. Та самая Кейт, которую ты знала всегда. Я твоя кузина, которую ты любишь и которая любит тебя. Я та самая девчонка, с который ты вместе ловила головастиков. Ведь ничего не изменилось. И мне очень обидно, что ты меня боишься только из-за того, что изменилось… мое физическое состояние, если можно так выразиться. — Она немного помолчала и добавила: — Я с великим трудом выкроила время из своего медового месяца, чтобы приехать сюда и исправить то, что натворил Бастьен.

— Из медового месяца? — прошептала Терри.

— Да, из моего медового месяца, — повторила Кейт. — Как только Маргарет позвонила и рассказала, что произошло, я настояла на том, чтобы изменить наши первоначальные планы и включить в наш маршрут Хаддерсфилд. К тому же я оставила Люцерна в полном одиночестве в отеле «Георг» и на поезде приехала сюда, в Лидс, чтобы увидеться с тобой. Терри, я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива. Поверь, я желаю тебе только добра. И если бы я хотела укусить тебя, то могла бы это сделать бессчетное количество раз, когда ты жила у меня в Нью-Йорке. Так что не бойся меня, дорогая, я не кусаюсь. Прошу тебя, пойдем со мной на ленч. Позволь помочь тебе разобраться во всем этом. Чтобы ты по крайней мере обладала всей информацией, когда будешь принимать окончательное решение.

Терри несколько секунд колебалась, затем кивнула:

— Ладно, хорошо, пойдем.

— Бастьен, ты совершенно меня не слушаешь, — упрекнула сына Маргарет Аржено.

— Нет-нет, мама, слушаю, — возразил Бастьен, даже не потрудившись поднять глаза от документов, которые изучал.

— Тогда повтори, что я сейчас сказала.

Бастьен со вздохом отложил бумаги и, откинувшись на спинку стула, пробурчал:

— Говори же, мама, я тебя слушаю.

Маргарет молча прошлась перед его письменным столом, потом вдруг заявила:

— Нет, теперь ты говори. А я послушаю.

— Мама, ты, кажется, сказала, что сегодня утром получила письмо от кого-то…

— От Винсента, — ответила Маргарет.

— Прекрасно, от Винсента. — Бастьен нахмурился. — Но с какой стати Винсент пишет тебе письма? Он ведь живет с нами здесь в пентхаусе. Почему он просто не…

— Господи, ты совершенно не в курсе, — перебила сына Маргарет. Она остановилась перед его столом и, скрестив на груди руки, проговорила: — Винсент уже вернулся в Калифорнию, ясно?

— Разве?

— Да, он улетел домой неделю назад.

— А как же пьеса? — удивился Бастьен. — Как же его мюзикл «Дракула»?

Мать в раздражении отмахнулась и снова принялась расхаживать по комнате.

— Пьеса была снята с постановки две недели назад, — сообщила она.

— Уже? — Бастьен еще больше удивился. — Я хотел пойти на премьеру, но не знал, что премьера уже состоялась. Или, может быть, знал? — пробормотал он в задумчивости. После того как уехала Терри, многие вещи вылетали у него из головы, чего прежде с ним никогда не случалось.

Снова Маргарет, остановившись, со вздохом сказала:

— До премьеры дело не дошло, понятно?

— Но почему?

— Им пришлось ее снять. Слишком многие актеры и сотрудники выбыли из-за болезни.

— Из-за какой болезни? — Бастьен внимательно посмотрел на мать.

Маргарет замялась:

— Ну… они точно не знают.

Бастьен не мог не заметить, что его мать вдруг стала избегать его взгляда.

— Мама, ты что-то скрываешь, — заявил он.

Она снова вздохнула.

— Видишь ли, Бастьен, они, конечно, не знают наверняка, но говорят, что это — что-то вроде инфекционной анемии.