Излом зла - Василий Головачев

Человек – переходное звено от биологического к энергетическому плану жизни, и Внутренний Круг человечества давно перешел на этот уровень, но Тарас еще не достиг порога зрелости, позволяющего владеть колоссальной энергией и запасами информации в полной мере, а после его «акта непослушания» это стало и вовсе проблематично. Путь, на который он встал, по мнению иерархов, вел в никуда, в тупик, и чтобы выбраться из этого тупика, следовало начать цикл жизни с нуля.

Тарас напрягся, удерживая с помощью бонно[31]концентрацию «И» – разума-воли на грани взрыва, и получил в ответ удивительный «тюльпан» видений-ощущений-озарений, потрясших его глубиной и яркостью. К сожалению, человеческий язык иероглифичен и способен передать лишь до предела упрощенные понятия, общение на этом уровне возможно лишь о вещах, всем известных. Рассказать, что чувствовал и видел Горшин, он бы не смог.

Однако удержаться в состоянии пси-резонанса ему на этот раз не помогла даже концентрация «И». Показалось вдруг, что в него вцепилась какая-то злобная бестия и до боли сжала голову! Едва не потеряв власть над сознанием, он усилил блок и спустя мгновение понял, в чем дело, но от «бестии» – чьей-то программы психовоздействия, настроенной на его личностные характеристики, – отстроиться сразу не смог. Понадобилось изматывающее душу маневрирование уровнями сознания и переход на другую частоту психического состояния, прежде чем ему удалось сбросить с себя «кусачую тварь» и «с высоты» нового уровня разглядеть ее.

Поначалу, в момент схватки, он подумал было, что сработал какой-то новый механизм, изгоняющий отступника из всех энергоинформационных полей Земли, в том числе и из астрала, разработанный иерархами Круга, теперь же ему открылась иезуитская подоплека программы: это была умело рассчитанная и запущенная в астрал команда ОСИП – объемного сканирования интеллектуального пространства. Не умей Горшин переходить в другие диапазоны измененных состояний психики, «злобная змея» программы вошла бы в его подсознание и начала свою разрушительную работу по фрустрации личности. Спустя какое-то время он просто сошел бы с ума.

Сразу разобраться в «отпечатках пальцев», то есть в следах мысли разработчика, Тарас не сумел, но запомнил характерные свистящие обертоны кидающейся на него «змеи», способные выдать носителя программы. Впоследствии можно было попытаться определить его в обычной жизни.

Борьба со «змеей» отняла много сил, поэтому по астралу Тарас ходил мало. Определил лишь узлы пси-патогенных зон Москвы, сосредоточенные в районах расположения государственно-криминальных структур: Думы, Совета Федерации, Лубянки, Петровки, Центра. Пробудь он еще немного в астрале, мог бы локализовать каждую зону с выходом на руководство, но голова уже заполнилась багровым туманом боли, надо было возвращаться «на грешную землю».

С полчаса он блаженно отдыхал в постели, успокаивая бешено колотившееся сердце, потом встал и начал готовиться к дневным делам; уже вошло в привычку, стало инстинктом – мысленно проигрывать каждое мероприятие очередного дневного плана и разрабатывать загодя стратегию поведения. Однако день начался не так, как он его построил в мыслях, а начался он с того, что позвонил Завьялов:

– Граф, прошу прощения за ранний звонок и вообще за беспокойство, но у нас возникла проблема.

– Слушаю, Дмитрий Васильевич.

– Владимир Эдуардович попал в психбольницу.

– Куда?! Я не ослышался?

– Его нашли сотрудники утром в машинном зале Центра в ужасном состоянии. Диагноз: маниакально-депрессивный психоз.

– Этого только не хватало. Выяснили, в чем причина?

– Известно лишь, что он вечером работал с Рыковым на компьютерах Центра, но какие задачи решались, неизвестно.

– Рыков… – медленно проговорил Тарас. – Любопытно… Хорошо, я займусь этим и в течение дня сообщу результат. У вас все?

– К сожалению, не все, но поскольку вы устранились от дел…

– До свидания. – Тарас щелкнул кнопкой выключения телефона, вполне понимая чувства координатора «чистилища».

В девять часов утра он появился в хорошо охраняемом здании Центра нетрадиционных технологий, информационно-расчетном оплоте «Стопкрима», потерявшем теперь свое значение. Незамеченным проник в машинный зал Центра, где уже тихо шелестели вентиляторы шести персональных «Пентиумов» и одного стационарного «Шайенна», «уговорил» оператора последней машины погулять и вошел в операционное поле главного драйва. Через пять минут он знал причину внезапного умопомешательства комиссара-пять «чистилища». Задумчиво просмотрел основные конфигурации своей личной программы ОСИП, составленной Рыковым, переписал ее на компакт-диск, посидел немного, пытаясь постичь логику Германа Довлатовича, которого врагом до этого времени не считал, и снова занялся базами данных компьютера. Еще через несколько минут он сумел выделить еще три «змеи» ОСИП, рассчитанные на преследование в астрале определенных сознаний – Парамонова, Митиной и Самандара. Записал и их.

После чего стало ясно, что план дня изменился радикально. Следовало немедленно предупредить Посвященных о «засаде», ждущей их в астрале, и хотя «змеи» Рыкова вряд ли могли справиться с волей Посвященного уровня Ивана Терентьевича Парамонова, все же неприятностей они способны были доставить немало.

В зале никто из присутствующих сотрудников Центра Горшина «не видел», люди занимались своим делом, курили, пили кофе, разговаривали, звонили по телефонам, и все же один из парней, снявших трубку зазвонившего аппарата, вдруг поднял голову и спросил, перекрывая шум в комнате:

– Здесь есть Граф? Тарас Витальевич Горшин?

Тарас замер, не веря ушам: такого с ним еще не случалось! Расшифровать его появление в Центре мог разве что Монарх Тьмы, появись он внезапно на Земле как личность. Но это был не Конкере.

– Граф, – раздался в трубке тихий, без интонаций голос Рыкова. – Я бы хотел предостеречь вас от поспешных решений. Как говорил один мой знакомый: у всякой проблемы всегда есть решение – простое, удобное и ошибочное. Не вмешивайтесь вы в дела, которые уже не относятся к вашей компетенции, это может непредсказуемо отразиться на вашей карьере.

– Спасибо за предупреждение, кардинал, – в тон ему ответил Тарас. – Примите и вы мой совет, даже два: никогда более не вмешивайтесь в мои дела и не трогайте моих друзей. Программы ОСИП ваши я, конечно, нейтрализую, но обещаю в случае повторного их запуска пустить по вашему следу кое-что помощней. Договорились?

Рыков выключил связь.

Тарас передал трубку парню, который тут же начал звонить кому-то, и вышел из зала. Он знал, что угрозы Рыкова – не пустые слова, но верил в свои силы и менять принятые решения не намеревался.

* * *

Матвей вспомнил о своей идее проведать родителя Стаса, когда мальчишка не пришел ночевать. Кристина уехала в Рязань, по ее словам, навестить родных, чему Матвей был даже рад, собираясь провести кое-какие эксперименты с «черным файлом», а вот отсутствие Стаса огорчило. Парнишка чем-то напоминал самого Соболева в детстве, увлеченностью и упорством скорее всего, и наблюдать, с какой жадностью он занимается физкультурой, торопится наверстать упущенное, было чрезвычайно интересно. К тому же Матвей в душе считал его чуть ли не своим сыном, а для неженатого мужчины двадцати восьми лет (или тридцати, если считать опыт двух лет «прошлой» жизни), привыкшего жить свободно, это было сродни самопожертвованию.