Химера - Александр Варго

За последние пару часов боль в груди усилилась. Раны на животе Натали теперь не тревожили: она разорвала платье и обмотала себя лоскутами, как бинтом, остановив кровь. Зато одышка и кашель вызывали сильное беспокойство за свое здоровье. Ей становилось хуже.

Она прислушивалась к звукам, определяя, в какой части подземелья залегло чудовище. Это вошло у нее в привычку: придя в себя, выяснять по шорохам и хрипам, где оно. Натали не хотела, чтобы его приближение вновь застало ее врасплох. Она хотела быть готовой и собранной. Ей приходилось это делать, поскольку от проявлений звериной галантности каждый раз нервно подпрыгивало сердце.

Эти контакты были страшнее всего. Дыша смрадом, жуткий хозяин трогал ее за плечи, обнюхивал бедра, запускал когти в волосы, при этом урча, негромко пофыркивая, сладостно подрагивая мышцами. Иногда пихал в руки мусор, вроде кувшинок или дохлых лягушек. Первое время Натали брезгливо отодвигала их или, когда чудовище отворачивалось, швыряла подальше в темноту. Один раз он это заметил и сердито загавкал на своей абракадабре, после чего Натали покорно, трясясь всем телом, стала принимать дары, складывая в кучку рядом с собой. В конце концов, чего ей стоит преодолеть брезгливость и показать, что смирна, покорна и даже благодарна. Дохлая лягушка в руке лучше острых когтей в животе.

В этот раз не услышав звуков из темноты, Натали расслабилась, смахнула холодный пот со лба и привалилась к стене, дыша часто и натужно. Обрывки жуткого сна стояли перед глазами. Нет, она понимала, откуда там взялось чудовище, в его присутствии как раз не было неожиданности, учитывая все, что с ней происходило. Но откуда там Аркадий? Об этом подлеце она не желала вспоминать ни под каким соусом. Его образ, очевидно, крепко засел у нее в подкорке. Хотя есть надежда, что после этого сна исчезнет окончательно. Теперь Аркадий, как и остальные мужчины подобного типа, в ее подсознании долго будет ассоциироваться со страшным скользким зверем из темного подземелья.

«И зачем я порвала с Митей!» – в который раз подумалось ей.

Потому что он оставлял ее одну? Но теперь ясно, что он отлучался не просто так. Вместе с пожилым моряком они искали эту тварь. Они хотели избавить местное население и приезжих от смертельной опасности, которая поселилась в здешних водах. Вот почему Митя уходил каждое утро, ничего не объясняя. Только предупреждал не гулять с Марусей по берегу, к чему она отнеслась так же легкомысленно, как к своему супружескому долгу.

Она думала, что стала ему безразлична. А он уходил ради них. И раньше, пропадая на работе и стараясь вернуть бизнесу утерянные позиции, тоже заботился о них.

Натали заплакала от обиды и бессилия. Ничего не изменишь. Нельзя повернуть время вспять и забрать назад слова, сказанные мужу.

Ей вспомнились тихие семейные сценки, казавшиеся сейчас эпизодами из другой жизни. Как они бродили по лесным дорожкам в день приезда. Мужчина, женщина и крошечная девочка – довольные, счастливые, предвкушающие большой отдых. Вспомнилось, как Митя обнимал их с Марусей после инцидента на пляже – в тот момент Натали остро почувствовала, что ближе них у него никого нет. Вспомнилось, как он учил Марусю плавать в «лягушатнике», а Натали смотрела на них, и у нее по сердцу разливалось тепло. Она была счастлива в те мгновения. И не объяснишь словами – почему. Просто счастлива, и все.

Грудь опять сдавила тупая боль, и Натали согнулась в приступе мучительного кашля. Он долго не отпускал, выворачивал наизнанку, доходя до хрипоты и рвоты. Когда она наконец откинулась к стене, то чувствовала себя смертельно уставшей, словно пробежала многокилометровый кросс.

Одышка, булькающий кашель, холодный пот – перечислила она в уме. Симптомы были знакомы. От отека легких умерла бабушка по материнской линии. Если Натали вскоре не выберется отсюда, ее ожидает та же участь. Причем, возможно, асфиксия наступит еще до того, как чудовищу надоест заигрывать с пленницей и оно решит попробовать последнюю на вкус.

* * *

До Istra Park Митя добрался к вечеру, когда до заката оставалось несколько часов. Он спешил как мог, чувствуя, что время утекает сквозь пальцы, но быстрее не получилось.

Разомкнув цепь наручников, по рельсовому полотну он дошел до деревни, за которой серебрилась небольшая река. По ее берегам стояли машины, в траве дымили шашлычницы, в воде плескался народ, вырвавшийся на природу из душного города.

Проходя мимо компании подвыпившей молодежи, Митя подобрал брошенную футболку с длинными рукавами. Она пришлась ему впору и, что самое главное, скрыла стальные браслеты. Чтобы не звякали и не вываливались из рукавов, Митя обмотал их эластичным бинтом из аптечки, которую заимствовал из багажника универсала, одиноко стоявшего в тени тополей с распахнутыми настежь дверцами. На голову натянул кепку с козырьком и логотипом «Газпрома» – она валялась на заднем сиденье универсала.

Теперь, когда он выглядел более-менее прилично (москвич, приехавший на природу и прогуливающийся по окрестностям), можно было обращаться к людям, не вызывая у них подозрений и оторопи. Остановив мальчишку на велосипеде, Митя выяснил, что ночное бегство увело его далеко от водохранилища, на Волоколамское шоссе. Чтобы попасть в отель, нужно сначала вернуться в город, откуда Митя бежал вчера ночью, а уже из города, по шоссе, добраться до мыса. Без машины этот путь проделать было нельзя, и Савичев, рискуя себя обнаружить, стал ловить попутку. Он останавливал не все машины, а только те, которые не вызвали бы подозрений у дорожной инспекции: с пенсионерами, с детьми, с дамами за рулем…

Его подобрала молодая женщина на стареньком «Лексусе», с которой они немного поболтали по дороге до Истры. Он объяснил, что отстал от туристического автобуса, где остались деньги и документы. Рассказал, что занимается террариумами, чем заинтересовал водительницу. Она даже попросила телефон – хотела сделать подарок семилетнему сыну на день рождения.

На въезде в город маячил полицейский «Форд», возле которого вместе с гаишником дежурил солдат в каске, бронежилете, с «калашниковым» на плече. При виде оружия у Мити в животе собрался холодный тугой узел. Гаишник останавливал каждую третью машину, проверял документы, но «Лексус» не вызвал у него подозрений.

В Истре его следующим транспортом стал допотопный «Москвич» с горой пиломатериалов на крыше. Пожилой дачник-пенсионер направлялся в Дьяково и любезно согласился подбросить отставшего туриста до базы отдыха «Восход» – в целях конспирации Митя не стал называть конечную точку маршрута.

Он высадился за километр до мыса, спустился к водохранилищу и пошел по тропке вдоль пустынного берега. Вскоре впереди показалась желтая песчаная полоса и коричневые крыши, окруженные хвоей. Из бара доносилась музыка. Отель жил привычной жизнью.

У Мити в горле встал ком. Ему вспомнилось, как они приехали сюда в первый день, как гуляли по территории, не думая ни о чем. Все были вместе: он, Натали, Маруся. Далеко же от этих мгновений его отбросила судьба.

Перед спуском в овраг, на другом краю которого высилась ограда поселка Сосновый, он увидел в кустах полицейский «уазик». Митя припал к траве, рассматривая неожиданное препятствие. «Уазик» стоял рядом с тропинкой, по которой он шел, дверцы распахнуты, внутри курили и негромко переговаривались двое полицейских. С позиции, которую они занимали, прекрасно просматривался и берег, и вода.