Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа - Гай Лешцинер

В 1890-х годах русский ученый Иван Павлов начал свои знаменитые эксперименты на собаках. Он обратил внимание, что у собак выделяется слюна каждый раз, когда он заходит в комнату, так как они ожидают получения пищи. Он отметил, что, хотя слюноотделение в ответ на прием пищи и является врожденной реакцией, они научились связывать его с едой. Затем он начал тренировать собак связывать с едой звон колокольчика, и вскоре у них начиналось слюноотделение, как только они слышали звон. Это явление было названо условным, приобретенным рефлексом, и люди в каком-то смысле ничем не отличаются от собак Павлова, потому что и у нас развиваются условные рефлексы. Например, вспомните какой-нибудь продукт или напиток, от которого вам бывало плохо в прошлом. Вполне вероятно, что от одного вида этого продукта или напитка у вас начинается тошнота, возможно, даже при упоминании о нем. Вместе с тем условные рефлексы касаются и сна.

Если у вас нет проблем со сном, вы ассоциируете свою спальню с чувством сонливости, с приятным прикосновением одеяла, подушки, волной расслабления, которая погружает вас в сон. У людей же, страдающих бессонницей, условная реакция совсем иная. Для них спальня является средоточием стресса и тревоги, страха предстоящей ночи. Сама кровать приводит к психическому или физическому перевозбуждению, еще сильнее мешая заснуть. Как говорит Клэр: «Она [моя кровать] стала для меня теперь местом мучений, спальня – комнатой пыток».

Суть КПТ-Б заключается в разрушении у человека условной негативной реакции на свою кровать с последующим созданием положительных ассоциаций. Смысл в том, чтобы вновь превратить спальню из комнаты пыток в святилище сна. Достигается это разными способами. Первый – это строгий режим, не допускающий того, чтобы человек подолгу лежал по ночам в кровати, бодрствуя. После нескольких минут безуспешных попыток уснуть пациент должен встать, и ему запрещается использовать спальню для чего-либо еще, кроме сна. Конечно, это может показаться парадоксальным. В конце концов, последнее, что нужно человеку с бессонницей, – это депривация сна.

Если идти от противного, то при ограничении времени, которое людям с бессонницей дозволено проводить в кровати, до пяти-шести часов на протяжении пары недель, в их мозгу формируется желание спать. Подобно тому, как это происходит у Клэр, которая все-таки засыпает в три-четыре часа утра, депривация сна в конечном счете перевешивает состояние перевозбуждения, и наступает сон. Это важнейший шаг в восстановлении ассоциации между кроватью и сном.

Депривацию сна для лечения бессонницы в самой экстремальной форме превратили в Австралии в экспериментальную методику под названием интенсивное переобучение сну. Пациентов просят в ночь перед приходом в лабораторию сна проводить в кровати не более пяти часов. Протокол начинается в 10:30 вечера. В течение следующих суток пациенту разрешается каждые полчаса пробовать уснуть с предварительно прикрепленными к голове электродами. Если через двадцать минут им так и не удается это сделать, их просят встать. Если же пациенты засыпают, о чем свидетельствует их ЭЭГ, после трех последовательных минут сна их будят. По окончании 24-часового периода у них набирается сорок пять возможных попыток уснуть. В теории по окончании этого протокола из-за накопленного недосыпа они должны уснуть сразу же, как только им это позволят. Так восстанавливается условная ассоциация между кроватью и сном. Эта методика сильно напоминает ту, что применялась в тюрьме Гуантанамо, однако клинические исследования дали впечатляющие результаты. Этот кратковременный шок быстро исправляет условную реакцию на кровать и приводит к резкому улучшению сна.

КПТ-Б использует схожие принципы, однако в гораздо более человечной форме, и они сочетаются с другими методиками с целью добиться расслабления и побороть перевозбуждение, а также обучить гигиене сна, например, избегать перед сном яркого света и кофеина, а также должным образом отдыхать вечером. КПТ-Б дает не менее хорошие результаты. В краткосрочной перспективе сон удается улучшить не меньше, а то даже и больше, чем с помощью снотворных препаратов, причем достигнутый результат, как было доказано, сохраняется до трех лет.

Как следствие, КПТ-Б в основном рекомендуется в качестве первоочередного лечения бессонницы, иногда в сочетании с лекарствами в течение короткого или среднего срока. КПТ-Б может также быть использована для постепенного отказа от принимаемых в течение продолжительного времени лекарств для нормализации сна.

Обсудив с Клэр различные варианты лечения ее непрекращающейся бессонницы, мы решили использовать именно этот метод лечения без назначения дополнительных лекарств. Реакция была поразительной. Мы встретились спустя пару недель после начала КПТ-Б. «Я была настроена скептически, ведь столько всего испробовала, – призналась она. – Я была полностью готова к новым лекарствам. Мне совершенно не верилось, что кто-то может мне помочь». Она уже дважды была на приеме у терапевта по лечению расстройств сна и в точности соблюдает программу КПТ-Б. Теперь она проводит в кровати не более семи часов.

«Я считаю минуты до одиннадцати вечера, потому что мне ужасно хочется спать. Я жду. Отдыхаю перед сном. Провожу час в ванне со свечами. А затем в шесть утра срабатывает будильник, и я должна сразу же встать с кровати. Я спускаюсь вниз и сижу там, немного жалея себя. Я добросовестно делала так на протяжении трех недель. И с каждым разом мне становилось все лучше и лучше. Мне с трудом верится, что это происходит, но я сплю. «Выключатель» [сна] снова заработал!»

Это просто невероятный результат, и мы с терапевтом стараемся не быть слишком оптимистичными. Клэр между тем чувствует себя преобразившейся. «Мне сложно вспомнить, когда последний раз я чувствовала себя так, по-человечески – полной сил и способной концентрироваться. Я так рада своей новой жизни», – продолжает она. И, несмотря на мои сомнения, Клэр следует этой программе уже три месяца, и бессонница все это время находится под контролем. С улучшением сна синдром беспокойных ног также стал проходить.

Следующие несколько месяцев, однако, выдались непростыми. Без каких-либо явных на то причин у моей пациентки внезапно снова появилась тревожность, а вместе с ней возобновились и проблемы со сном. Она списывает это на недостаточно строгое соблюдение программы, однако я в этом не так уверен. Думаю, частично это объясняется ее склонностью ставить перед собой завышенные цели, брать на себя ответственность за все вокруг, а также нежеланием признать, что она не может контролировать абсолютно все в своей жизни. Мы повысили дозировку ее лекарств от депрессии и тревожности, и я предложил ей обратиться со своими психологическими трудностями к клиническому психологу. Медленно, но верно она пошла на поправку. С помощью клинического психолога Клэр распознала особенности своего поведения и мышления, которые подвергают ее лишнему стрессу: давление, которое она сама для себя создает, негативные мысли о своей жизни и своих достижениях. Осознав наличие этих деструктивных мыслительных процессов, она научилась снижать эмоциональные последствия незначительных событий в своей жизни, которые прежде вызывали у нее сильнейший стресс. Кроме того, она нашла специалиста по комплементарной терапии, который ей помог.