Безымянная Колючка - Айя Субботина

не знаю, - огрызается Инус. Эта тема его определенно раздражает, а значит - ему есть что сказать. – Ни перед кем из нас императорские таумати не отчитываются. Все случилось слишком быстро.

— Не может быть, чтобы преподавали не слышали совсем ничего, - напираю я, потому что чувствую - он точно может дать зацепку. – Советую пораскинуть мозгами, декан, потому что с каждой минутой наша сделка кажется мне все более неравноценной. Я вам свободу хочу подарить, а вы не удосуживаетесь даже как следует покопаться в памяти.

— А, проклятье!

Он срывается с места, проходится взад-вперед, нервно теребя пуговицы в петлицах форменного пиджака. Я даже не шевелюсь, терпеливо – ну, почти терпеливо – дожидаясь, когда моя угроза окончательно вгрызется ему в мозги.

— Я знаю только то, что говорили другие преподаватели. – Декан неожиданно переходит на шепот. – Таумати появились до того, как стало известно, что девчонка… твоя сестра… замешана в сговоре против императора. Утром прибыли трое императорских таумати с письмом от новоиспеченного Императора Ниберу, в котором он требовал немедленно отдать им студентку Тэону эрд’Кемарри. Никто в Аринг-Холе не знал ни о самом заговоре, ни о заговорщиках.

Ректор – брат императора. И уж если его не посчитали нужным посвятить в «закулисье» неожиданной смены власти, то на фоне этого история становится все более путанной и мутной. Ниберу, как порядочный племянник, первым делом должен был разослать весть всем родственникам, а уже потом начинать охоту на ведьм. Точнее, на безобидных студенток.

— Когда таумати пошли за Тэоной, она их уже ждала. - Инис с мольбой смотрит на меня, как будто пытается донести, что лучше бы на этом и остановиться, но я непреклонно поторапливаю его рукой. Он со вздохом продолжает: - Твоя сестра приготовила ловушку, но сама же в нее угодила. И прихватила на тот свет одного из императорских ищеек, и с десяток ни в чем не повинных студентов. Где бы ни была сейчас Тэона, она заслужила вечные страдания.

А вот тут этот щеголь совершенно не прав. Потому что лишь человек, не знающий и ногтя Тэоны, может поверить, что она без зазрения совести могла убить десяток людей. Моя сестра была капризной, высокомерной и недалекой, но она категорически отказывалась от рагу из кроликов, ссылаясь на то, что не может съесть то, что недавно затискивала без памяти.

За последнее время я услышала достаточно, чтобы понять, что едва ли хорошо знала Тэону, но это не отменяет того факта, что она никогда бы не принесла в жертву своему спасению чужие жизни.

— Моя сестра была красивой, но таумом в достаточной степени владела очень вряд ли. Огненная ловушка – это слишком.

В ответ на мое возражение декан эрд’Инус пренебрежительно фыркает.

— Твоя сестра была дьяволом в юбке, Безымянная. Куда лучше тебя по части творить всякие козни своим недругам.

— И много их у нее было?

— Достаточно, чтобы весть о ее смерти превратилась в знаменательное событие. И чтобы в Аринг-холе было достаточно громко от звона поднятых за ее смерть бокалов.

Моя всеми обожаемая сестра, оказывается, была не так уж безнадежна, как я о ней думала. Жаль, что мне не представится возможности сказать ей это в лицо. Вряд ли бы это что-то изменило в наших отношениях, но мне нравится думать, что, несмотря на пропасть между нами, мы все же сестры эрдКемарри: те еще занозы в чьей-то заднице.

Мне на ум неожиданно приходят слова Роры о том подслушанном разговоре между Рэном и Тэоной. Вот кто мог бы мне помочь, но после случившегося я зареклась к нему подходить.

— С кем была дружна моя сестра? Был у нее кто-то особенный?

— Прости, но Тэона эрд’Кемарри не находилась в поле моего внимания, - слова снова звучат с издевкой. – Она, знаешь ли, была просто девкой из обнищавшего рода, но самомнения и гонора ей было не занимать.

— Что это? – Я вскидываю палец, призывая собеседника прислушаться к тишине. – Я слышу обиду в вашем голосе, декан? Девчонка из обнищавшего рода оказалась вам не по зубам?

Он фыркает снова, громко и противно, почти так же, как фыркает лошадь. Мне стоит неимоверных усилий не плюнуть в него в ответ.

— Ты просто точное повторение своей сестры, - неожиданно зло шипит он. – Такая же мелкая злобная тварь, которая жить не может без того, чтобы справить нужду на чужую жизнь. Ты – ее отражение, только мелкое, бесталанное и уродливое.

В моей жизни бывало всякое, и подчас меня как только не называли. Но впервые за свои семнадцать лет я слышу, что мы с Тэоной похожи. Потому что против такого спорного утверждения я возразила бы первая. Однако, чем больше я узнаю о своей сестре, тем сильнее убеждалась, что знала какую-то другую Тэону эрд’Кемарри, которая, точно так же, как и я, в совершенстве овладела мастерством притворства, хитрости и была весьма неглупа. Не так умна, как я, но в ее голове было что-то гораздо большее, чем любовь к побрякушкам и дорогим тряпкам.

— Мне нужны гарантии, - перебивает мои размышления декан. – Гарантии того, что ты не распустишь язык.

— Побойтесь гнева Взошедших, вы же не в ломбарде, чтобы требовать у скупщика векселя. – Я нарочито небрежно отмахиваюсь от его вполне справедливого требования. Пусть не думает, что со мной можно договориться. – Боюсь, в данной ситуации вам придется довериться гонористой уродливой рабыне, декан Инус.

— Я требую гарантий.

Мужчина поднимается и, весьма недвусмысленно сжимая кулаки, направляется в мою сторону. Когда между нами остается меньше шага, я останавливаю его резким «Ни шага больше!». К моему огромному удивлению, это действует.

— На этом наш разговор по душам закончен, декан. – Я придаю своему голосу нарочитую брезгливость, чтобы эта наглая скользкая тварь в полной мере ощутила, как неприятен мне багаж знания о его жалких попытках просочиться в высшие слои общества. – И на случай, если вы вздумаете мне угрожать или каким-либо другим способом попытаетесь испортить мне жизнь, напоминаю, что в моем текущем положении ровным счетом ничто не может испортить мне жизнь еще больше. А вот вы можете потерять все. Доверие за доверие, декан. Вы забываете о моих вопросах, а я делаю вид, что сегодня меня здесь не было.

Я не даю ему шанса ответить – просто ухожу. Потому что, если на