Одноглазый дом - Женя Юркина

сей раз, выбравшись на волю, Дарт сразу определил нужное направление и побежал. Карта ему не понадобилась, он заучил маршрут наизусть. До Рабочего квартала добрался быстро, а нужный дом отыскал с трудом, поскольку нумерация шла вразброс, будто кто-то чихнул цифрами и оставил как есть. Он обежал улицу вдоль и поперек, пытаясь разглядеть таблички, и чуть не запрыгал от радости, увидев знакомый адрес. Не задумываясь о том, что сейчас неподходящее время для визита, он постучал. Потом еще и еще раз. Он колотил до тех пор, пока в окне не зажегся свет. Затем открылась форточка, и заспанное помятое лицо выглянуло на улицу.

– Эй, хулиганье, а ну кыш! – гаркнула неизвестная ему дама.

– Простите, я ищу госпожу Бри…

– Нет здесь таких! – Форточка захлопнулась с дребезжанием стекла.

Дарт остался стоять у двери, но уже не колотил в нее. Он не знал, что теперь делать и где искать Луну. Безразличная к его беде хозяйка постучала по стеклу, чтобы напомнить: ему пора проваливать отсюда. А идти было некуда.

Одну ночь он провел на скамейке, не смыкая глаз. Без конца мерещилось, что за ним кто-то следит из темноты и тянет к нему руки-клешни, хотя на сей раз у него не было с собой ничего мало-мальски ценного, что могли бы украсть. Так он и просидел до утра, озираясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха.

Следующий день Дарт потратил на то, чтобы обойти соседей, расспрашивая, не знают ли они, куда подевалась прошлая жительница дома. Несколько человек решительно заявили, что никогда не видели такую женщину. Даже когда он называл имя, люди пожимали плечами. Многие и вовсе не отвечали, отмахиваясь от него.

Лишь один человек вспомнил Луну. Это был пухлолицый парень из булочной, будто раздобревший на дрожжах. Он сказал, что похожая женщина заходила по утрам за свежей выпечкой, но с осени здесь не появлялась. Все совпадало. Дарт до сих пор помнил, что от свитера, связанного ее руками, пахло сдобой, а из приюта она ушла после его дня рождения.

От осознания, что Луна исчезла навсегда, он почувствовал в животе ноющую пустоту: не только от боли утраты, но и от двухдневного голода. Дарт хотел купить хлеба, но денег у него не было. Булочник предложил помочь перетащить мешки с мукой и в качестве платы накормил его досыта.

Бесцельно шататься по улицам Дарт не мог – наверняка приют уже донес о побеге, и любой следящий поймал бы его. К вечеру он двинулся в сторону фермерских бараков, рассудив, что там риск попасться значительно меньше. Начинало холодать и темнеть, Дарт валился с ног от усталости – еще одной бессонной ночи на улице он бы не выдержал. Отчаяние заставило его пробраться в чей-то сарай. Там нашлись солома, пригодная для сна, и бочка с соленьями, пригодными для еды. А большего Дарт и не желал. Он взял немного, ровно столько, чтобы утолить голод, и повалился спать.

Дарт хотел незаметно ускользнуть ранним утром, а очнулся к обеду. Чудо, что фермеры не обнаружили его к тому времени. Впопыхах собираясь, он не додумался заглянуть в бочку за завтраком, о чем вскоре пожалел. Весенний день выдался пасмурным и зябким. На улице было тихо, туманно, пустынно. Фермеры уже покинули свои угодья, но еще не вернулись с рыночной площади.

Он шел, разглядывая маленькие домики с черными и серыми крышами. В одних дворах возвышались полупрозрачные теплицы, похожие на горбатых призраков; другие были застроены загонами для скота, сараями и силосными; встречались полностью засаженные садовыми деревьями – еще голыми и бесполезными, как остов сломанного зонта. Возможно, когда-то давно в одном из садов выращивали фрукты, которые складывали в корзину, ставшую ему колыбелью. Возможно, где-то здесь до сих пор живет его мать… От этой мысли стало горячо в груди. Еще пару дней назад он бы бросился искать ее, заглядывал в окна, пытался бы узнать в какой-нибудь женщине схожие черты, а теперь ни во что не верил. Раз он не смог найти человека, зная его имя и адрес, то вовек не отыщет незнакомку, что двенадцать лет назад отдала его в приют.

В раздумьях Дарт не заметил, как миновал фермерские домики и вышел на дорогу. Колея, оставленная тачками и гружеными повозками, тянулась вдоль поля, а на горизонте утыкалась в дом, стоящий на отшибе. Дарт решил идти напрямик, рассудив так: дом либо заброшен, либо служит одинокому старому человеку, который не откажется от помощи и взамен пустит на ночлег.

Чем ближе он подходил к дому, тем больше тот становился, словно бы разрастался при виде Дарта, как жаба, почуявшая опасность. Ржавые остроконечные выступы на крыше торчали, точно наросты, каменная облицовка напоминала ороговевшую кожу, а доски на крыльце, проседая под ногами, издавали звук, похожий на кваканье.

Дарт нажал на дверной звонок, механизм оказался сломан и нем. Тогда он постучал, потом приложил ухо к двери, вслушиваясь, но различил только гул ветра. Возможно, прохудилась крыша или разбились окна, впустив сквозняк внутрь. Вряд ли кто-то смог бы жить в продуваемом доме, из-за чего Дарт решил, что место заброшено, и, не дождавшись разрешения, вошел.

Изнутри дом выглядел намного хуже: все покрыто одеялом душной пыли, а потолок увешан трепещущей на сквозняке паутиной. Дарт еще раз позвал хозяев, но никто не откликнулся. Тогда он решил переночевать здесь – и первым делом отправился на поиски съестных запасов. Кухню он отыскал быстро и оставил надежду утолить голод. Запах гнилых продуктов резко ударил в нос и отбил всякий аппетит. Дарт отправился проверять остальные комнаты, чтобы выбрать место для ночлега, и вскоре набрел на помещение, бывшее когда-то рабочим кабинетом, о чем говорили деревянный стол, стены, увешанные разнообразными чертежами, и узкая софа. Благодаря окну без трещин и пробоин здесь сохранялось тепло. Для радости не хватало утолить голод, и Дарт задумал вернуться к фермерским домам, чтобы заработать ужин. Труда он не боялся, куда больше его страшило возвращение в приют.

Дарт поспешил, чтобы вернуться на ночлег до темноты, однако даже не смог открыть входную дверь. Он подергал и так и сяк, подналег плечом. Без толку, замок заклинило. Тогда бросился к окнам – те оказались наглухо закрыты. Дарт испугался. Что если хозяин дома принял его за грабителя и поймал, чтобы сдать следящим? А вдруг здесь живет душегуб, и это – ловушка?

Паника нарастала. Он заметался от двери к окну, будто надеясь, что кто-то из них сжалится и выпустит его. Заметил в углу стул, и в голове