Миры Бесконечности - Акеми Дон Боумен

– Ваше Высочество. – Колонист кланяется, прижимая руку к сердцу. – Принц Лисандр шлет вам свои поздравления.

Лисандр. Неужели это Колонист из герцогства Смерти?

– Не ожидал увидеть тебя здесь, – признается Келан. – Обычно брат отправляет сообщения дирижаблем, чтобы не посылать кого-то из дворца.

– В честь фестиваля Кровавой луны Его Высочество сделал исключение. – Голос Колониста подобен бархату. – Чтобы я мог передать вам подарок от герцогства Смерти.

– Хорошо, – с совершенно нечитаемым выражением на лице говорит Келан. – Простите, я отойду на минутку, – повернувшись ко мне, добавляет он, а затем шагает по ухоженной траве вместе с Колонистом в зеленом наряде, а потом исчезает в саду.

Наверное, Аннике хотелось бы, чтобы я подслушала их разговор – чтобы узнать побольше об экспериментах в герцогстве Смерти, – но у меня появилась скорее всего единственная возможность отыскать служанку.

В последний раз, когда я пыталась найти ее, все пошло не так. Я разнервничалась, не подготовилась заранее и испугалась увиденного в подвале. Мне не хватило смелости, и шанс оказался упущен.

Так что нельзя допустить, чтобы это повторилось.

Я направляюсь к дверям террасы и вновь вхожу в Дом Урожая. Мне не составляет труда затеряться среди множества пар, кружащихся под музыку. Я иду вдоль стены и, улучив момент, выхожу в ближайшие двери в коридор. А затем пробираюсь вперед, старательно избегая случайных встреч с кем-либо.

Спустя несколько минут я спускаюсь на этаж ниже, где мне тут же попадается слуга с пустым взглядом.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – не выражая ни единой эмоции, спрашивает он.

Я прохожу мимо и спускаюсь по следующей лестнице, пока не оказываюсь в гостиной с камином, в котором потрескивает огонь. И вижу у стены трех человек-водителей с серебристыми браслетами с черными камнями в центре. Их пустые взгляды тут же устремляются ко мне.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спрашивают они в унисон.

От этой картины по позвоночнику пробегают мурашки. Я иду из комнаты в комнату, стараясь подавить отчаяние, пока один за другим слуги с совершенно ничего не выражающими взглядами задают мне один и тот же вопрос.

Их слова звучат у меня в голове, пока не сливаются в хор. А меня не затапливает тревога.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – звучит вновь и вновь, пока я не устремляюсь обратно вверх по лестнице, а потом и по коридору к бальной зале.

Кто-то хватает меня за запястье и тянет к одной из стен. Я оборачиваюсь и вижу девушку из дворца, которая испуганно смотрит на меня, моля о чем-то. Наверное, о помощи.

Она обхватывает мою руку и сжимает ее, выпучив глаза, хотя на ее лице все так же не отражается ни единой эмоции.

Она явно осознает происходящее.

– Что? – поспешно спрашиваю я. – Что ты пытаешься мне сказать?

Девушка вновь сжимает мою руку.

– Я не понимаю, – сжимая ее в ответ, говорю я. И, понимая, что у меня нет в запасе времени, чтобы расспросить ее, все же интересуюсь: – Ты что-нибудь знаешь о заключенных в Зимней Крепости? Можешь передать сообщение кое-кому… человеку по имени Мартин?

Девушка резко поворачивает голову в сторону, а затем убегает, оставляя меня одну.

Стоит мне раскрыть ладонь, как сердце пускается вскачь: я вижу смятый клочок бумаги, который девушка сунула мне в руку.

Я разглаживаю края и пытаюсь расшифровать слово, написанное черными чернилами и трудночитаемым почерком. Я несколько раз прохожусь взглядом по каждой букве, прежде чем до меня доходит смысл: «Слушай».

И, засовывая бумажку в карман и возвращаясь на фестиваль, я могу лишь гадать, что оно означает.

Колонисты идут через сад к небольшому озеру. Они выстраиваются на берегу с красными фонариками в руках, а затем отпускают их в темное, безлунное небо.

И через мгновение красные светящиеся шары заполняют небосвод, как капли краски на темном холсте. А несколько Колонистов в золотых мантиях начинают петь. Их чистые, как стекло, и мягкие, как мед, голоса разносятся над водой, словно появившиеся на свет призраки, вышедшие на охоту.

Я наблюдаю за поющими с одного из небольших утесов, но все мои мысли – о листке бумаги, спрятанном в кармане.

Красные фонарики, плывущие по небосклону, зачаровывают своей красотой, медленно поднимаясь все выше и выше. А мерцающий внутри их огонь меняет свой цвет с алого на вишневый.

Все лица Колонистов сейчас обращены к небу. И мне с легкостью удается найти в толпе принца Келана в белых мехах и с серебряной короной на голове. Он выделяется на фоне остальных. Но дело не в его наряде. А в выражении лица.

Словно он не принадлежит этому месту.

Как и я.

Когда песня заканчивается, принц Келан поднимает ладони к небу, и все фонарики охватывает огонь. Воздух наполняет потрескивание, а ярко-оранжевая бумага превращается в пепел и осыпается на землю, пока от фонариков ничего не остается.

И тогда на небе появляется круглая, как монета, и алая, как кровь, луна.

Мир словно затихает. Вода замирает, ветер исчезает, а Колонисты словно застывают.

Времени не существует.

Но через пару мгновений воздух вновь наполняется пением, а принц Келан отворачивается от глади озера и направляется обратно к Дому Урожая.

Думаю, он не шутил, когда говорил, что лучше бы провел этот вечер в одиночестве, чем на фестивале.

Я спускаюсь по склону утеса к яблоневым садам, мягко ступая по хрустящим осенним листьям. Воздух наполняет сладковатый аромат фруктов и тарталеток с ежевикой, которые подавали после еды. В голове возникает мысль, а не уйти ли отсюда, пока не подали следующее блюдо, но тут я замечаю принца Келана под одной из самых больших яблонь. Он успел снять меховой плащ и теперь одет лишь в легкую тунику, мерцающую в темноте.

Я медленно подхожу к нему и, остановившись перед ним, приседаю в реверансе.

Но он даже не смотрит на меня. Его глаза прикованы к темному небосводу.

– Когда-нибудь при взгляде на небо ты задавалась вопросом, какой станет Бесконечность в будущем?

Я слежу за его взглядом и замечаю, как на небе вспыхивает первая звезда. Даже воспоминания всех попавших сюда людей не помогли выстроить звезды в правильном порядке. Вот только Келан и не видит звезд. Для него небо совершенно темное. Но при этом он смотрит так, будто знает, как они могут сиять.

Мы оба обладаем способностью видеть красоту, даже если понимаем под этим словом разные вещи.

Может, и мир мог бы быть таким. Смесью различных понятий. Местом, где все могли бы существовать вместе.