Совесть королям - Мартин Стивен

Грэшем тронул Уолтера за руку и указал ему на цель: темный, лишенный каких-либо украшений баркас, который немало потрудился на своем веку, перевозя грузы по реке. Лишь пять пороховых бочек выдавали его истинную роль в предстоящей драме.

Уолтер Эндрюс склонялся к тому, что суденышко нужно зацепить абордажным крюком — пусть железо покрепче вопьется в дерево. Но тут его лодку занесло, и она с оглушительным треском врезалась в борт стоявшего на приколе баркаса.

На среднем галеасе был выставлен стражник. Заметив столкновение, он тотчас соскочил со своего насеста и принялся что-то кричать, явно требуя, чтобы они отошли прочь, подальше от бочек с порохом.

Не обращая на него внимания, Грэшем спрыгнул на борт баркаса, сжимая в руке парадную шпагу, которую он захватил с собой по случаю праздника. Ага! Есть!.. Люк, ведущий в главный трюм, буквально у него под ногами. А ближе к носу — другой, чуть меньше размером.

* * *

Королевская барка по распоряжению сэра Роберта Манселла приблизилась к первому из украшенных галеасов. На борту находился какой-то человек, по всей видимости, стражник. Твердо, но учтиво ему было приказано оставить пост и пересесть в его собственную лодку. Стражник взял за конец тлеющий шнур и присоединил его к фитилю, который свисал с борта галеаса. Слава Богу, хоть что-то сегодня удастся сделать так, как надо, подумал вельможа, глядя на то, как от тлеющего шнура, разбрасывая в разные стороны искры, занялся фитиль. «Вперед, ко второму галеасу», — приказал он. Гребцов не пришлось уговаривать дважды.

* * *

На втором люке оказался замок. Как быть? У Грэшема при себе имелась лишь шпага. Продев ее в кольцо, он резко дернул вверх. Раздался треск — клинок разломился пополам. Сэр Генри в отчаянии оглянулся по сторонам. Позади, держа в руке нечто среднее между зубилом и железным молотком, стоял Уолтер. Он не стал тратить понапрасну время на борьбу с замком. Вместо этого Эндрюс изо всех сил взялся крошить палубный настил, чтобы вырвать замок с мясом. Вскоре ему удалось освободить один из крепежных крюков.

Темнота. Грэшему в нос ударил затхлый запах трюма — воняло рыбой, дегтем, маслом. К этой вони примешивался и другой запах — человеческий.

— Свет! — рявкнул он, вне себя от ярости. — Скорее свет!..

Уолтер сначала растерялся, но потом отдал нужную команду матросам. Раздалось потрескивание, и в следующий момент Грэшему передали грубый фонарь, в котором едва-едва тлел огонек. Схватив его, сэр Генри устремился в черную пасть трюма, перепрыгивая через ступени. В тусклом свете он увидел связанных по рукам и ногам жену и обоих детей. Во рту кляпы. Глаза широко раскрыты от ужаса. На шеях — грубые железные ошейники.

Сначала Грэшем попытался развязать узел кляпа на шее Джейн, однако, потеряв терпение, не стал возиться дальше, вытащил висевший на поясе кинжал и резко полоснул по ткани. Кляп слетел, а Джейн, согнувшись пополам и жадно хватая ртом воздух, вцепилась в мужа мертвой хваткой утопающего. Но уже в следующее мгновение она поспешно отвернулась, чувствуя, как к горлу поднимается рвота. Грэшем тем временем разрезал путы на ее руках и ногах. От него не укрылось, что белые кружевные манжеты платья перепачканы кровью. Ошейник, грубый железный ошейник по-прежнему сжимал шею Джейн. Грэшем крикнул Уолтеру — и тот своим зубилом раскрошил обшивку вокруг кольца. Сэр Генри с предельной осторожностью, чтобы не доставить жене новых страданий, оттащил Джейн прочь, после чего взялся развязывать детей — сначала Анну, а затем Уолтера.

Глухой стук взрыва докатился до них прежде, чем они увидели огромный слепящий сноп огня. Это первый галеас взлетел на воздух. Правда, те, кто его взорвал, не ведали о том, что король уже покинул трибуну. Рассыпая во все стороны бело-голубые искры, огненный столб устремился к небесам, превращая ночь в яркий день. Королевская барка с Робертом Манселлом тем временем направилась ко второму галеасу. Стражник на палубе кричал и размахивал руками, но капитан барки сделал вид, что ничего не замечает, и спустя мгновение врезался галеасу в бок. Прямо напротив него болтался фитиль. Капитан подпалил его и лишь тогда услышал, что именно кричит стражник.

— Лодка сдвинулась! Сдвинулась! Якоря больше нет!..

Боже милостивый! Канаты обоих якорей, на носу и корме, которые должны были прочно удерживать галеас на одном месте, оборвались, и сейчас галеас сносило на середину реки, в центр огромного скопления людей и лодок. Сыпля проклятиями, капитан попробовал обрубить горящий фитиль, однако в этот момент три короткие волны подбросили его барку вверх, и он полетел вниз, в образовавшийся зазор между двумя суднами. Но тут набежала следующая волна, которая прижала барку к галеасу. Зажатая между двумя бортами, голова капитана треснула, словно раздавленный апельсин. Матросы, увидев, что фитиль уже горит, поспешили отвести свое суденышко в сторону. Испуганный стражник запрыгнул к ним в лодку, отчего та дала опасный крен, грозя в любую минуту перевернуться.

Кольцо выскочило из борта вместе с куском дерева. Теперь Джейн была свободна, хотя для того, чтобы освободиться от ошейника, ей понадобятся услуги кузнеца. Она поднялась на ноги, придерживая рукой тяжелую железную цепь. Грэшем тем временем пытался вырвать кольцо, удерживающее Уолтера, — и вот его усилия увенчались успехом: железо выскочило из деревянной обшивки. Придерживая рукой тяжелый ошейник, чтобы тот не давил на нежную шейку ребенка, сэр Генри подхватил на руки дрожащую Анну. Джейн попыталась взять на руки Уолтера, однако рядом тотчас вырос Уолтер Эндрюс и мигом освободил ее от ноши. Они поднялись на палубу. Гребцы уже были наготове — протянули руки, чтобы принять Джейн и детей на борт.

И тут откуда-то из темноты, словно призрак, вынырнул второй галеас — лишенный руля и ветрил, он несся на них на полном ходу. Его нос задел лодку Уолтера и оттолкнул ее в сторону, словно бумажный кораблик. Дерево борта выдержало удар, однако само суденышко при этом резко подбросило вверх. Первыми в воду полетели матросы, затем опрокинулась и сама лодка. Несколько секунд она, словно не зная, что ей делать, крутилась на одном месте, а потом ее начало медленно сносить вниз по течению.

После столкновения с королевской баркой неуправляемый галеас тараном пошел на суденышко Грэшема, однако неожиданно замер на месте, словно попал в полный штиль, и лишь изредка подпрыгивал на волнах. И в этот момент Грэшем с ужасом увидел буквально в паре ярдов от себя дымящийся фитиль — с треском и шипением огонь подбирался все ближе и ближе к пороховым бочкам, стоявшим на палубе.

Откуда-то с другого борта донесся пронзительный крик. Грэшем бросился туда. В темноте он разглядел крохотный челнок, в котором сидели двое — пожилой лодочник и Том.

— Второй корабль вот-вот взорвется! — крикнул сэр Генри. — Сюда! Забери детей!

Том схватил запасное весло, развернул челнок и подвел его к борту баркаса. Уолтер Эндрюс пытался разглядеть в темноте, что там случилось с его суденышком и матросами — живы те или нет. Переживая за их судьбу, он поспешно вручил мальчика Тому. Грэшем, передав на борт шлюпки Анну, повернулся, чтобы предупредить Эндрюса о грозившей опасности, однако того и след простыл. Спрыгнув с борта в воду, он уже плыл на крики своих матросов к перевернутой лодке, едва различимой в ночной мгле.