Алмазный башмачок - Джейн Фэйзер

— О, вы уже проснулись, милорд. — Голос Корделии прервал его попытки обрести здравый ум. — Вам нездоровится?

Вы неважно выглядите.

В этом холодном голосе не было и намека на сострадание.

Он поднял голову, снова отозвавшуюся болью. Корделия, в прозрачном неглиже, с распущенными волосами, стояла в ногах постели.

— Который час?

— Начало десятого. Вы сегодня долго спали.

Начало десятого! Никогда в жизни он так поздно не просыпался.

— Мне кажется, вам нездоровится, милорд. — Корделия смотрела на него все так же бесстрастно. — По-моему, у вас небольшой жар. Вы не могли где-нибудь простудиться?

— Не говори ерунды, женщина. Я в жизни ни дня не болел.

С этими словами он откинул одеяло и встал. Тут же комната поплыла по кругу, а ноги под ним подкосились. Он тяжело осел на край кровати и подумал: а не права ли Корделия? Может, он и в самом деле заболел?

— Я позвоню вашему слуге. — Корделия дернула сонетку звонка.

— Что произошло? — сипло произнес Михаэль. — Прошлой ночью? Что случилось?

Темная пелена застилала мозг, он не мог отделаться от впечатления, что произошло нечто страшное, хотя и неясно, что именно.

— Да абсолютно ничего, все как всегда. — Корделия подошла к кровати. — Если не считать того, что вы потом сразу же заснули.

Она не смогла скрыть раздражение, но почему-то ей казалось, что это пройдет для нее безнаказанно. Михаэль был сейчас чересчур озабочен своими проблемами, чтобы обращать внимание на ее тон..

Он медленно покачал головой. Что-то было не так. И очень здорово не так. В дверь постучал и вошел слуга.

— Что-нибудь случилось, милорд? Вы хотели принять участие в утренней охоте, но не вызвали меня.

Охота! Какого черта угораздило его так долго спать? Пропустить королевскую охоту! Такого с ним в жизни, не случалось.

— Дай мне руку, — хрипло произнес он.

Опираясь на поданную слугой руку, он тяжело поднялся, лицо его сморщилось от усилий скрыть невероятную слабость.

— Принеси мне горячего молока и бифштекс. Потом вызови цирюльника, чтобы сделать кровопускание.

Запахнув халат, поддерживаемый слугой, он направился в свою комнату.

Корделия мрачно улыбнулась. Надо будет узнать у Матильды, как долго продлится недомогание Михаэля. Если ему придется какое-то время оставаться в постели, то это можно будет использовать.

Когда она звонком вызвала Элси, часы на каминной полке отбили полчаса. Охотники должны были вернуться обратно около десяти. Четырех часов этого жестокого спорта было вполне достаточно даже для короля, который буквально жил охотой.

— Приготовь мое серое платье, Элси, — велела она служанке.

Элси присела в реверансе и робко улыбнулась, ставя на стол поднос с завтраком Корделии, а затем принялась наполнять ванну горячей водой.

В десять часов Корделия появилась в салоне, где месье Брион раскладывал на журнальном столике последние столичные издания.

— Как себя чувствует князь? — небрежно спросила она, .на ходу оглядывая себя в зеркале над камином.

— Я сразу же послал за цирюльником, миледи, и он, как я понимаю, велел князю оставаться в постели, — ответил не моргнув глазом Брион.

— Если он спросит обо мне, не будете ли вы так добры сказать, что я жду выхода супруги наследника престола. Предполагается, что я представлю ей мадемуазель Амелию и Сильвию сегодня утром.

— Как вам будет угодно, мадам, — склонил голову мажордом.

Корделия улыбнулась. Они с месье Брионом слегка кивнули друг другу, потом мажордом поспешил открыть перед ней дверь.

Корделия со всей скоростью, которую позволяли ей высокие каблуки и широкий кринолин, спустилась по парадной лестнице дворца и вышла в сад. Пройдя по посыпанным гравием дорожкам, она через боковые ворота вышла к конюшням. Именно сюда должна была вернуться королевская охота.

Минут через пять по гравию глухо застучали копыта коней, и первые охотники во главе с королем въехали во двор конюшни. Кровью и грязью были измазаны обтягивающие их брюки и перчатки, даже на лицах некоторых запеклись капли крови. Сопровождавшие их слуги несли оружие, ножи и копья, которые господа пустили в ход в отчаянной схватке не на жизнь, а на смерть с теряющим последние силы, загнанным в угол собаками и людьми, но все же смертельно опасным зверем.

Женщины никогда не принимали участия в подобной охоте. Она считалась опасной и чересчур кровавой для них. Нередко такая охота заканчивалась для собак и лошадей ужасной смертью, а многие загонщики всю оставшуюся жизнь носили на себе страшные отметины клыков или копыт.

Но сегодня охотникам явно сопутствовала удача. Несколько загонщиков несли подвешенного на ременных носилках громадного кабана, из перерезанного горла которого еще капала кровь. Гончие лаяли и носились вокруг него, дожидаясь своей законной части добычи. Острый залах крови был так силен, что даже Корделия, с раннего детства привыкшая к таким забавам, вынуждена была отойти подальше.

Со второй группой охотников появился Лео. Он тоже был забрызган кровью, а высокие кожаные ботинки измазаны грязью. Вероятно, он был в числе тех, кто, спешившись, добивал зверя в заключительной схватке, один на один. Это не удивило ее. Но все же она поймала себя на мысли, что лучше бы он оставил эту безрассудную, рискованную браваду для других и находился бы в безопасности верхом на лошади, издали наблюдая за поединком.

— Княгиня Саксонская, — услышала она обращенные к ней слова и, обернувшись на голос короля, присела в глубоком реверансе. — Какое чудесное утро, не правда ли? Но мы надеялись охотиться в компании вашего мужа. — И он вопрошающе поднял бровь.

Корделия грациозно вышла из реверанса.

— К сожалению, у моего мужа недомогание, сир. Он просил меня передать его глубочайшие сожаления.

Король нахмурился:

— Недомогание? Надеюсь, ничего серьезного?

— О нет, ничего страшного, сир, — поспешно ответила она.

— Тогда мы надеемся увидеть его вечером, — провозгласил его величество, опираясь на протянутую конюшим руку, чтобы спешиться.

Корделия снова сделала реверанс и поспешила исчезнуть из поля зрения короля. Лео стоял чуть сбоку, обнажив голову в присутствии короля, похлопывая хлыстом по ладони.

— Что случилось с Михаэлем? — понизив голос, спросил он, когда она подошла и остановилась рядом с ним.

— Снадобье Матильды. Но я должна поговорить с тобой.

Это очень важно, Лео.

Все это она произнесла, глядя куда-то вдаль, стараясь говорить спокойно, чтобы со стороны казалось, что они обсуждают сегодняшнюю погоду. Но Лео было не так-то просто провести, и сердце его сжалось от нехорошего предчувствия. Корделия была не из тех людей, которые легко впадают в панику. Оглянувшись по сторонам, он сказал: