Сталин. Вспоминаем вместе - Николай Стариков

Здесь уместен вопрос: каким образом выйти из этого более чем неблагоприятного положения? Я думаю, что существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с Восточного фронта 30–40 немецких дивизий и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тыс. т алюминия к началу октября с. г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних). Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом. Я понимаю, что настоящее послание доставит Вашему Превосходительству огорчение. Но что делать? Опыт научил меня смотреть в глаза действительности, как бы она ни была неприятной, и не бояться высказать правду, как бы она ни была нежелательной[490].

5 сентября 1941 года посол СССР Майский передает это послание Сталина и тут же выслушивает от Черчилля длинный монолог, почему сейчас нигде невозможно открыть второй фронт. Тогда Майский просит оказать хотя бы дипломатическое давление на Финляндию и помочь заключить с ней мир. В этом случае Красной армии будет противостоять на 20 дивизий меньше. Черчилль обещает пригрозить финнам объявлением войны Англией и США[491].

6 сентября 1941 года Черчилль пишет Сталину: «Мы готовы выработать с Вами совместные планы». К весне 1942 года англичане обещают снабдить персидскую железную дорогу новым подвижным составом и увеличить ее пропускную способность. Что еще? Еще – «мы надеемся довести наши армии на Среднем Востоке до трех четвертей миллиона к лету 1942 года»[492]. Это значит, что военной помощи со стороны Англии не будет до весны 1942 года. А она очень нужна. 13 сентября 1941 года Сталин отправляет свое очередное послание британскому премьеру:

Я изложил в своем последнем послании мнение Правительства СССР о создании второго фронта как основного средства улучшения нашего общего дела. В ответ на Ваше послание, где Вы вновь подчеркиваете невозможность создания в данный момент второго фронта, я могу лишь повторить, что отсутствие второго фронта льет воду на мельницу наших общих врагов. Я не сомневаюсь, что английское правительство желает победы Советскому Союзу и ищет пути для достижения этой цели. Если создание второго фронта на Западе в данный момент, по мнению английского правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии[493].

Исторический пример, который приводит Сталин, – это участие британского экспедиционного корпуса в Первой мировой войне во Франции[494]. 15 сентября 1941 года Иван Майский в телеграмме в Москву говорит, что Черчилль «в принципе согласен» послать войска в Россию. И считает это делом чести для Англии[495]. Но он должен обсудить это со штабом. Нет пока и точного ответа на вопрос, когда Англия объявит войну Финляндии. Неужели Британия вспомнила свои славные традиции, а у Черчилля проснулась совесть? Ну что вы! Пройдет всего четыре дня, и уже 19 сентября 1941 года Майский в разговоре с Иденом говорит о еще большем недоумении советской стороны. Сталин конкретно предложил отправить 25 английских дивизий в Россию? Что в ответ? В ответ Черчилль… включает дурака. То есть на поле опять выходит «Динамо» Лондон. В послании премьера, которое везут Сталину в Москву члены британской миссии, нет ни слова о предложении главы СССР. Об этом посол нашей страны и говорит:

Между тем, что мы находим в последнем ответе Черчилля? Сначала премьер говорит о Норвегии и признает эту операцию сейчас невозможной ввиду недостатка тоннажа. Потом он переходит к Турции и высказывает надежду, что, может быть, обещание значительной военной помощи и снабжения толкнет Турцию в лагерь союзников. И затем в конце он произносит неясную фразу о том, что готов изучать всякие другие формы полезной помощи СССР, но при этом ни звуком не упоминает о вполне реальном и практическом предложении, которое ему сделал Сталин. Как это понимать? Невольно создается впечатление, что Черчилль хочет как-то замолчать и заморозить указанное предложение. А между тем от того или иного ответа на него зависит многое. И я очень просил Идена передать премьеру, что советскому правительству нужно знать, что именно думает Черчилль о том конкретном плане, который развит в последнем послании Сталина[496].

21 сентября 1941 года Черчилль отправляет очередное послание Сталину: «Шлю искренние пожелания успехов русским армиями уничтожения нацистских тиранов. Верьте мне, искренне Ваш Уинстон Черчилль»[497]. Должен сказать – если бы Сталин действительно верил Черчиллю, то к концу Второй мировой войны нашей страны на карте мира совершенно точно не было бы.

Потому что в ответ на конкретные вопросы о помощи Черчилль шлет пламенные приветы вместо войск…

В течение 29 сентября – 1 октября 1941 года проходит Московская конференция трех держав (СССР, Великобритания, США). Англию представляет лорд Бивербрук, глава делегации США – Аверелл Гарриман[498]. На этой конференции США и Великобритания заключат с Советским Союзом то, что сегодня является предметом обвинений и спекуляций со стороны Запада по отношению к нашей стране. Главы делегаций подписали секретный протокол, в котором речь шла о сроках и форме военных поставок Советскому Союзу.