Беверли-Хиллз - Пат Бут

В любом случае она сегодня расстанется с Лос-Анджелесом, и ей хотелось, чтобы прощание состоялось в той же точке, где произошла встреча с ним.

У нее остались ключи, а сменить замки они не позаботились. Итак, дождавшись, когда выставочное помещение опустеет, Паула проникла внутрь, отключила сигнализацию и вдоволь побродила среди вещей, когда-то открывших ей доступ в сказочный, радостный мир. Из отеля «Бель-Эйр» она выписалась еще в час ленча, весь остаток дня каталась по Беверли-Хиллз без определенной цели, а с наступлением сумерек решилась посетить «Тауэр-Дизайн» и сказать «прощай», конечно, не Тауэру, а тем магическим вещам, в которые они оба были влюблены.

Лишиться любви Роберта, лишиться дружбы Уинтропа было неизмеримо тяжело. Она растеряла все, что приобрела, и одинокой, какой и была до приезда в Лос-Анджелес, такой и отправится в ночное путешествие.

Паула услышала, как ключ поворачивается в замке. Паника охватила ее. Если б это оказался взломщик, она просто бы спугнула его, включив сигнализацию, но это наверняка был сам Уинти Тауэр, явившийся сюда из-за какой-то странной своей причуды.

Она соскочила с кресла, вышла ему навстречу, обмирая от страха, и все же, довольная тем, что судьба подарила ей возможность увидеться с ним в последний раз.

– Уинти? – спросила она робко, желая удостовериться, что именно он.

– Боже мой, кто это? Паула? – Он надвигался на нее достаточно агрессивно. – Что ты здесь делаешь?

– Не беспокойся, Уинти. Я ничего у тебя не украла. Я пришла, чтобы сказать «прощай» всему этому… – Она жестом показала на комнату.

– Прощай, Паула, – сказал Тауэр.

– Только «прощай»? Даже без «желаю удачи»? Значит, это все, что я заслужила?

– Черт тебя побрал, Паула! Ты хоть сознаешь, что натворила? – Уинтроп начал раздражаться.

– Я знаю другое, Уинти. То, что ты сотворил со мною, что ты сделал для меня, то, сколько вложил в меня… Разве после такого я могла совершить в этом проклятом городе то, в чем ты меня обвиняешь? Вероятно, я могу понять Роберта, но ты… – Она была уже не в состоянии договорить.

– Я просто забрал назад то, что дал тебе, Паула. Когда ты в первый раз уселась в это кресло, у тебя не было ничего. – Ему тоже было больно. Как и Роберт, он не мог простить ее.

– А знаешь ли ты, почему Грэхем оказался в бунгало в ту ночь? – У нее оставался еще шанс, ничтожный шанс, чтобы оправдаться.

– Избавь меня от слезных признаний в том, что сердцу не прикажешь и чувство оказалось сильнее вас обоих и лишило разума. Оставим эту муть для мыльных опер.

Ядовитая ирония, которой он мастерски владел, теперь была направлена против нее, но раз он был здесь и все-таки ее слушал, то никакой иронией она не позволит заткнуть себе рот.

– Грэхем убил человека, которого, как он думал, я бы хотела видеть мертвым.

У Тауэра глаза полезли на лоб от такой изобретательной лжи. Но, как и всякому таланту, он не мог ей противостоять. Он только обреченно вздохнул.

– Он съездил во Флориду, в Плэйсид, где я жила когда-то, и убил мужчину по имени Сет Бейкер. Грэхем поступил так ради меня, сказал, что любит меня и хочет, чтобы я ушла с ним. Иначе он грозил сказать полиции, что мы вместе спланировали это убийство.

– А почему этот несчастный мистер Бейкер должен был пасть от руки Грэхема? – Сарказм его еще был нацелен на Паулу, но в мудрых глазах старика зажегся огонек интереса.

Паула ответила не сразу. Мог ли Тауэр поверить тому, во что ей самой не очень верилось. Только законченный безумец способен вообразить, что, совершив убийство, добьется любви девушки, а Грэхем никогда не вел себя как сумасшедший, вплоть до того решающего момента. Но Уинти считал ее версию событий лживой. Значит, ему надо во всем признаться до конца.

– Потому что он изнасиловал и убил мою подругу. И убил моих маленьких братьев! – Почти выкрикнув это, она опустилась на колени и залилась слезами.

На нее смотрели пустыми глазницами бюсты высокомерных древних римлян. Одному такому наглецу она когда-то показала язык. Может быть, они отомстили ей за совершенное кощунство? Ей стало зябко от их холодных взглядов.

Но две теплые руки опустились ей на плечи, а знакомый, ставший ей таким родным голос произнес тихо:

– Дорогая, я тебе верю. Конечно, я тебе верю. Все наладится. Все будет хорошо…

Уинтроп почти заслонил лицо бокалом вина «Гленливет» и украдкой наблюдал за Робертом. Поверил ли он только что рассказанной ему истории?

Роберт сменил позу в кресле, закинул ногу за ногу, но лицо его как было, так и осталось внешне безучастным. И вопрос он задал после долгого молчания вполне отстраненный:

– Итак, нас хотят убедить, что твой служащий Грэхем в некотором роде законченный псих?

Сердце Уинтропа куда-то провалилось. Он питал слабую надежду на радостную реакцию, на вспышку энтузиазма, вполне возможную для любящего человека, узнавшего, что предмет его любви хранил ему верность. Но и слабая надежда тотчас угасла. Роберт был слишком тяжело ранен. И такие раны не залечиваются за один вечер.

– Пожалуй, я мог ошибиться в Грэхеме. Да и не я один.

Он ощущал себя в некотором роде виноватым. Насколько он действительно ошибался в нем? Разве не распознал он уже довольно давно тягу Грэхема к насилию?

Это как раз и привлекало его в нем. Глаза безжалостного линчевателя на лице ангела. Мускулы как стальные канаты, крепкие челюсти и добродушный говорок, комичный акцент кокни. Какие возбуждающие контрасты. Забавно было иметь такого шофера, который был еще и личным телохранителем вместо наемного профессионала, советчиком в делах, разбирающимся в дизайне, а иногда и интимным партнером.

– Я предполагаю, что ты уже подумываешь об отключении его от дыхательного аппарата? – Жестокость высказываний Роберта, а главное, его злобный тон были совершенно неожиданными.

Разговор явно пошел не по тому руслу, как планировал Уинти. Роберт ожесточился еще больше, а это не к добру.

– Я совершенно об этом не думал. Даже в мыслях не было, – возразил Уинтроп.

– А следовало бы подумать. Ему лучше было бы умереть… так или иначе.

– Так или иначе?… – переспросил Уинти, как бы требуя уточнения. – Что ты подразумеваешь под этим?

Роберт резко оборвал его, переключившись на другую тему:

– Почему ты веришь ей, Уинти?

Таким тоном учитель спрашивает самого глупого ученика в классе.

Уинтроп почувствовал, что Роберт уже начинает его раздражать. Он пытается навязывать ему свою волю, дает советы, как поступить с Грэхемом, он чуть ли не обвиняет его в излишней доверчивости, ставя под сомнение умственные способности друга.

– Если б ты слышал, как она рассказывала свою историю, ты бы тоже поверил. Наверняка! Ты же любил ее. Ты хотел на ней жениться. Ты не мог так ошибаться. А сейчас ты можешь ошибиться, если не поверишь.