Замки - Джулия Гарвуд

Колин был доволен, что брокер сказал ему правду. Но тут ему в голову пришла еще одна мысль.

– А ее советчик, человек, которого она называет сэром Альбертом? Не он ли стал владельцем?

– Нет, – поспешно ответил Дрейсон. – Уверен, он ухватился бы за такую возможность, но акции были распроданы в мгновение ока. Времени, чтобы уведомить его, не было.

Колин в конце концов оставил попытки обнаружить нового владельца. Алесандра воздала благодарственную молитву, потому что ее муж не собирался копать глубже.

Алесандра чувствовала за собой вину, поскольку была вынуждена прибегнуть к обману. Она понимала, что негоже устраивать дела за спиной мужа, но перекладывала всю вину на его упрямство. Она убеждала себя, что воспользовалась этим всего лишь один-единственный раз, но чем дольше она не признавалась Колину, тем ужаснее себя чувствовала. Она много разговаривала сама с собой. На ее счастье, Колина не было рядом, и он не мог услышать ее. Он работал по двенадцать часов в сутки в корабельной компании. Правда, Фланнеган слышал ее излияния, но счел, что принцесса сильно раздражена и виной тому ее вынужденное уединение.

А между тем месяц подходил к концу. Ей сообщили, что на своем первом балу Кэтрин имела головокружительный успех, и это событие было пересказано в мельчайших подробностях герцогиней и ее невесткой леди Джейд.

Обе дамы искренне сожалели, что Алесандра не смогла там присутствовать, но понимали причину, по которой Колин решил держать ее взаперти.

Вскоре к ней заехала Кэтрин, чтобы рассказать обо всем самолично. Она объявила, что влюбилась в одного маркиза и двух графов и с нетерпением ожидает записок этих джентльменов к отцу с просьбой нанести ей визит.

Поскольку Колин подолгу отсутствовал, Алесандра берегла время, когда они оставались наедине, и не желала обсуждать дела. И, тем не менее, настал момент, когда этого нельзя было избежать.

Агент по ренте уведомил Фланнегана, что домовладельцы решили остаться за границей и продать дом, где протекали первые дни молодоженов после свадьбы. Алесандра привязалась к их первому семейному гнездышку и захотела купить его. Она попыталась осторожно заговорить об этом за обеденным столом.

Отношение Колина к ее наследству было неизменно. Он сказал ей, что ему все равно, куда она тратит свои деньги.

Тогда Алесандра выразилась более определенно.

– Мне бы хотелось купить этот дом, – объявила она.

Не дожидаясь возражений, она стала приводить свои доводы.

– Из-за ваших невежественных английских законов замужней женщине почти невозможно заключить контракт. Я бы не стала беспокоить тебя по таким пустякам, но мне нужна твоя подпись на документе.

– Причину таких законов довольно легко понять, – возразил Колин. – Мужья несут ответственность перед законом за все сделки, которые совершают их жены.

– Да, но то, что мы сейчас обсуждаем…

– Мы скорее сейчас обсуждаем то, в состоянии ли я тебя содержать или нет, – перебил Колин. Голос его стал жестким. – Ты сомневаешься, что мне под силу содержать тебя?

– Ни в коей мере, – ответила Алесандра. Колин удовлетворенно кивнул. Она вздохнула.

Колин, как всегда, не желает слышать никаких доводов. Алесандре поначалу пришла в голову мысль воспользоваться своими инициалами и объявить, что дядя Альберт купил для них дом, но, подумав, она отказалась от этого. Колин чувствовал себя обязанным обеспечивать ее. Кроме того, такая уловка будет неприкрытой ложью, и Алесандра сомневалась, что Бог простит ей это прегрешение, мотивы которого были слишком эгоистичны, чтобы вымаливать за него прощение.

То, что Алесандра воспользовалась небольшой хитростью, чтобы сохранить акции в семье и помочь Колину и его компаньону, – это одно, а уловка, чтобы купить дом, потакая своей прихоти, – совсем другое. Алесандра считала, что с тех пор как она вышла замуж за Колина, список ее прегрешений резко возрос, но большая часть ее грехов была вписана Всевышним в колонку не слишком значительных проступков. Явная ложь, чтобы исполнить собственное желание, непременно попадет в другую колонку.

Алесандра не могла предать Колина.

– Как хочешь, Колин. Но мне бы хотелось, чтобы ты понял, как неблагоразумно твое поведение.

– Считай, что понял, – сухо ответил он.

Колин в этот раз не оставил последнего слова за ней. И хотя он частенько не слитком разумно подходил к ее требованиям, с другими людьми все было наоборот. При необходимости Колин мог быть чрезвычайно рассудителен.

Через месяц, когда необходимость в услугах обоих телохранителей отпала, Колин предложил им работу в своей компании. Молодые люди очень хотели получить работу на корабле и повидать мир, поскольку оба были холостыми, и Колин поручил их своему другу капитану Джимбо, чтобы тот сделал из них стоящих матросов.

Колин оставался страстным любовником. Он каждую ночь проводил в постели Алесандры, и каждую ночь она засыпала в его пылких объятиях, утомленная его страстностью. Потом он возвращался в свою комнату. Алесандра опасалась заговаривать об этом, так как ее муж дал ясно понять, что не потерпит никаких разговоров о своей ноге. Всем своим он показывал, что с его здоровьем все в порядке. Алесандра не понимала такого отношения. Неужели он почувствует себя униженным оттого, что покажет, что и ему присущи человеческие слабости? Но если он ее любит, разве не его долг делить с ней радости и боль?

Однако Колин не любит ее – по крайней мере еще не любит, – напоминала себе Алесандра. Как ни странно, это не приводило ее в уныние, потому что она полностью доверяла мужу.

В конце концов Колин человек неглупый, и со временем – она была уверена – его отношение к ней смягчится, и он оценит все достоинства своей прекрасной жены. И если для того, чтобы это понять, ему потребуется еще пять лет, что ж, она подождет. Она сдержит свое обещание и не станет вмешиваться в его дела.

Тем не менее, стельки, которые Алесандра сделала для башмаков мужа, по ее понятиям, не были вмешательством в его дела.

Она чувствовала большое удовлетворение оттого, что теперь ее муж носил специальную пару веллингтонов каждый день. Сапожник сделал две пары стелек. Первая оказалась слишком тонкой или же слишком толстой, как ей показалось, потому что Колин всего несколько минут поносил башмаки, прежде чем их снять и надеть другую пару.

Вторые стельки, которые Алесандра подложила под подкладку, оказались более удачными. Колин счел, что он разносил сапоги, и почувствовал себя удобнее. Довольная супруга и словом не обмолвилась о своем участии. И Фланнеган сделал то же самое. Дворецкий шепотом поведал Алесандре, что хромота его хозяина по вечерам уже не была столь заметной. Алесандра с ним согласилась. Она была довольна успешным осуществлением своего плана и тут же заказала еще две дополнительные пары стелек, сделанных так, чтобы ее мужу было удобно в ботинках для прогулок, а также и в вечерних башмаках.