Муж-незнакомец - Сильвия Дэй

– Прошу прощения?

– Вы отлично все слышали. Как вы могли подумать, что после того, что случилось с Эмили, я соглашусь пройти через это испытание еще раз? Наследником станет старший сын Майкла или Спенсера. Я не стану рисковать Изабеллой, когда в этом нет особой необходимости.

Вдова удивленно заморгала, а затем расплылась в широкой улыбке:

– Понимаю.

– Надеюсь, что так. – Погрозив матери пальцем, Джерард прищурил глаза и сказал: – Не вздумайте винить в этом мою жену. Я сам принял такое решение.

Его мать согласно кивнула с непривычной покорностью:

– Я все поняла.

– Прекрасно. – Он снова повернулся и направился к двери. – Мы скоро выезжаем. Если хотите с нами, будьте готовы.

– Не беспокойся, Грейсон, – сказала вдова ему вслед. – Я ни за что на свете не упущу такой случай.

Праздник – вполне подходящее название для веселой толпы, заполнившей лужайку перед небольшим домом викария и соседствующей с ним церковью. Под двумя раскидистыми деревьями собралось несколько дюжин танцующих и громко переговаривающихся крестьян и сияющий викарий.

Изабелла приветливо улыбалась всем, кто подходил к их экипажу поздороваться. Грейсон устроил грандиозный спектакль, представляя ее громогласной толпе, и все приветствовали ее с большим воодушевлением.

Весь следующий час Изабелла наблюдала, как Грейсон общается с крестьянами. Он обстоятельно беседовал с мужчинами, с которыми трудился бок о бок на постройке каменной стены, заслужив еще большее уважение своей способностью помнить имена членов их семей и соседей. Он брал на руки маленьких детей, подбрасывая их в воздух, и очаровал стайку молоденьких девушек, разразившихся громким хихиканьем, когда он расхваливал их великолепные ленты для волос.

Все это время Изабелла издали упивалась его обаянием, ощущая такую сильную любовь к нему, охватившую все ее существо, что невозможно высказать словами. У нее стеснило грудь и защемило сердце. Ее наивная влюбленность в Пелема не шла ни в какое сравнение с тем зрелым чувством, которое она теперь испытывала к Грейсону.

– Его отец обладал тем же даром очаровывать окружающих, – произнесла рядом с ней вдова. – Другие мои сыновья не отличаются этим свойством в достаточной мере, и я опасаюсь, что их жены еще больше разбавят эту наследственную черту. Как жаль, что Грейсон, так щедро наделенный этой особенностью, не сможет передать ее по наследству!

Переполненная радостью этого дня, Изабелла отбросила обычное раздражение, которое вызывала у нее свекровь.

– Кто может предсказать, какими чертами будет обладать ребенок, – когда ему только предстоит быть зачатым?

– Поскольку Грейсон только что в усадьбе убедил меня, что не собирается иметь от вас ребенка, я думаю, можно с уверенностью сказать, что никакие его черты не перейдут по наследству.

Изабелла искоса взглянула на свекровь. На когда-то прекрасном лице вдовы, затененном широкими полями шляпы, не обнаруживалось ни малейших внешних признаков душевного уродства, скрытого под красивым фасадом. Но Изабелла видела только этот глубоко спрятанный порок.

– О чем вы говорите? – резко сказала она, повернувшись лицом к своей противнице. Она могла вынести слабо завуалированные колкости, но столь откровенная злоба – это уже слишком.

– Я принесла Грейсону свои поздравления с его решением неукоснительно выполнять обязанности, возложенные на него титулом. – Вдова опустила голову, и ее глаза скрылись за полями шляпы, но узкая полоска изогнутых в самодовольной усмешке губ оставалась видна. – И он поспешил уверить меня, что Эмили – единственная женщина, которой дано было носить его ребенка. Он любил ее, и она для него незаменима.

Изабелла внезапно почувствовала дурноту, вспомнив, как счастлив был Грейсон, узнав о беременности Эм. Собравшись с мыслями, она осознала, что не может припомнить, чтобы после своего возвращения он хоть раз упомянул о желании иметь детей от нее. Даже прошлой ночью он скорее избегал обсуждать этот вопрос, подчеркнув, что заботиться о продолжении рода предстоит его братьям.

– Вы лжете!

– Зачем мне лгать в том, что очень легко проверить? – спросила вдова с притворно невинным видом. – В самом деле, Изабелла, вы совершенно не подходите друг другу. Конечно, если вы можете пожертвовать желанием иметь собственных детей и жить с сознанием того, что наследника Грейсону произведет другая женщина, возможно, вам удастся сохранить некоторое подобие удовлетворенности.

Ладони Изабеллы сжались в кулаки, и она едва сдерживала желание шипеть и царапаться, как разъяренная кошка. Или расплакаться. Она сама не знала, что именно. Но она понимала, что в любом случае предоставит вдове преимущество, поэтому она заставила себя улыбнуться и пожать плечами.

– Мне будет очень приятно доказать, что вы ошибаетесь.

Отойдя на некоторое расстояние, Изабелла обогнула ствол огромного дерева. Здесь, укрывшись от любопытных глаз, она прислонилась спиной к шершавой коре, не заботясь о том, что может испачкать и порвать свое платье. Сплетя вместе дрожащие пальцы, она сделала глубокий вдох. Ей нельзя появляться на людях, пока она полностью не возьмет себя в руки.

Несмотря на то, что все в ее душе уговаривало ее не терять веры, убеждало, что она достаточно хороша для Грейсона, что он любит ее и желает ей счастья, все же тоненьки и голосок внутри напоминал ей, что Пелем не смог ограничиться только ею.

– Изабелла?

В тени дерева появился Грейсон, озабоченно глядя на нее.

– Да, милорд?

– С тобой все в порядке? – спросил он, подходя ближе. – Ты побледнела.

Она беззаботно махнула рукой:

– Пустяки… Это после беседы с твоей матерью. Еще минутка, и я снова приду в себя.

Угрожающий возглас, вырвавшийся из его горла, успокоил ее. Это был голос мужчины, готового защищать свою избранницу.

– Что она тебе наговорила?

– Ложь, ложь и еще раз ложь. Что ей еще остается? Мы теперь живем вместе, делим одну постель. Так что единственное, чем она могла меня ранить, – это вопрос о детях.

Грейсон заметно напрягся, и это наполнило ее тревогой.

– Что еще о детях? – хрипло спросил он.

– Она заявила, что ты не хочешь от меня детей.

Долгое время он стоял без движения, затем поморщился.

Сердце ее остановилось, она не могла вздохнуть.

– Это правда? – Она прижала руку к груди. – Джерард? – поторопила она его, когда он не ответил.

С возгласом досады он отвел взгляд.

– Я хочу дать тебе все, все на свете. Хочу сделать тебя счастливой.

– Но не детей?

Он упрямо сжал челюсти.