Риск - Эль Кеннеди

– О, не будь таким засранцем!

– То есть ты серьезно желаешь мне удачи?

– Угу.

– Искренне?

– Нет.

– И кто из нас засранец? – Помедлив, я продолжаю: – Слушай… как бы ни закончился сегодняшний матч, я все равно хочу продолжать видеться с тобой.

Я задерживаю дыхание и жду, потому что понятия не имею, что скажет Бренна.

Но я знаю, что хочу от нее услышать. Я хочу, чтобы она сказала, что не может перестать думать обо мне с той самой ночи, как мы переспали. Потому что я вот точно никак не могу выкинуть ее из своей головы. Секс был просто невероятным. Чертовски классным. И это был наш первый раз. Нам было очень хорошо даже несмотря на то, что мы еще не знали друг друга, не знали, как лучше друг друга возбудить. А значит, в следующий раз будет еще лучше. И это взрывает мне мозг.

– Я хочу продолжать видеться с тобой, – проявляю я настойчивость, когда она не отвечает. – А ты хочешь?

Снова пауза. И вот она, наконец, вздыхает.

– Да. Хочу. А теперь топай на лед, чтобы мы могли надрать вам задницу.

От моей широкой улыбки лицо чуть не трескается пополам.

– Мечтать не вредно, детка.

Я захлопываю дверцу шкафчика, разворачиваюсь и вздрагиваю, заметив в дверном проеме тренера.

Дерьмо.

– Детка, а? – насмешливо говорит Педерсен. – И так ты называешь своего отца?

Я устало вздыхаю.

– Простите, что соврал вам.

– Коннелли. – Он хватает меня за плечо, когда я прохожу мимо него. Даже несмотря на мягкую защиту под моим свитером, я все равно ощущаю его стальную хватку. – Эта девушка… серьезно у вас там с ней или нет… ты должен помнить, что она дочь Дженсена. Ты должен рассматривать возможность того, что она просто манипулирует тобой.

Хейзел сказала то же самое. Но мне кажется, они оба просто параноики. Бренна никем не манипулирует.

– Я буду иметь это в виду. – Я выдавливаю из себя улыбку. – Не волнуйтесь, это никак не отразится на моей игре. Мы справимся.

* * *

Мы не справляемся.

Как только шайба падает на лед, начинается полнейшая жопа. Скорость и агрессия. Две команды, которые соревнуются не в том, чтобы выиграть, а в том, как поубивать друг друга. Все играют очень жестко, и, подозреваю, рефери нарочно пропускают несколько удалений, настолько напряженный идет матч. Такой и должна быть игра в хоккей – лишь одна неудержимая страсть.

Болельщики сходят с ума. Я еще никогда в жизни не видел, чтобы на арене царило такое возбуждение. Крики поддержки, гул неодобрения, – все это слилось в единую симфонию, разгоняющую адреналин по моим венам.

Несмотря на все наши старания, Брайар обыгрывает нас. Они очень быстрые, в особенности Дэвенпорт. А Нейт Родс? Не знаю, что он там добавляет в свои «Уитиз»[24], но, мать вашу, именно капитан Брайара забивает первый гол матча. Шайба летит словно пуля, и у Йоханссона нет ни единого шанса остановить ее. Даже я под впечатлением, но не могу выдать своего восхищения, особенно когда вижу налитые яростью глаза тренера.

– И вы позволите им так поступать с вами? – рычит на нас Педерсен. – Позволите им это на своем льду?

– Нет, сэр!

Ощутив новый прилив адреналина, я перепрыгиваю через бортик вместе с Бруксом и Коби. Это наше самое мощное звено. На льду Брукс превращается в Невероятного Халка. От его силовых приемов трещат кости. Коби тоже неплох в атаке и лучше чем кто-либо отправляет соперников в борт. Я выигрываю вбрасывание, но вместо того, чтобы передать пас, обыгрываю Фитцджеральда и несусь вперед. Я жду, пока остальные пересекут синюю линию, и только тогда делаю пас Коби, ближе к центру.

Он катается вокруг сетки, останавливается на секунду, а затем вылетает на пятачок. Бросок и! – промах! Дэвенпорту почти удается поймать на свою клюшку отскочившую шайбу, но я толкаю его и перехватываю ее. Делаю бросок по воротам и тоже промахиваюсь. Шайба отскакивает к Бруксу, который бросает и промахивается. По трибунам прокатывается оглушительный рев.

Мать вашу! Три гребаных броска – и все мимо! Когда Корсен стал таким охрененным голкипером? Я рычу от чувства досады, а тренер кричит нам, что пора сменяться, и мы покидаем лед.

Я, тяжело дыша, опускаюсь на скамейку рядом с Бруксом.

– Что, черт подери, происходит?

– Не знаю, – бурчит он. – Обычно Корсен не так быстро реагирует.

– Надо продолжать набрасывать, может, вымотаем его.

Брукс мрачно кивает.

Позади нас появляется тренер и сжимает рукой плечо Уэстона.

– Организуй нам игру в большинстве, – приказывает он.

Я замираю, потому что каждый раз, когда Педерсен подстрекает Брукса заработать удаление, страсти накаляются до предела. Наше звено возвращается на лед, и Брукс тут же выходит на тропу войны. Во время вбрасывания он нещадно поддевает Дэвенпорта, который наклонился в ожидании справа от Нейта Родса. Майк Холлис слева от него.

Я слишком занят шайбой, чтобы слушать, что там говорит Брукс, но что бы это ни было, Дэвенпорт выходит из себя.

– Иди ты на хрен! – выплевывает второкурсник.

– Довольно! – выкрикивает судья.

Вбрасывание снова выигрываю я. Одним касанием передаю шайбу Бруксу, который пробивается в зону Брайара. Он делает пас опять мне, но у меня нет возможности пробить в ворота. Защитники опекают Корсена, как рыцари Королевской гвардии из «Игры престолов». Мне нужен хотя бы маленький просвет, хотя бы…

Свистит свисток. Я не видел, что произошло и оборачиваюсь. Холлис что-то кричит Уэстону.

Была игра высоко поднятой клюшкой, и Холлис садится на штрафную скамейку. Мы с Бруксом обмениваемся взглядами. Он сделал свою работу. Теперь дело за мной.

Наше звено остается, чтобы отыграть большинство, и мы не теряем времени зря. Брайар в численном меньшинстве, и хотя им удается выиграть вбрасывание, мы-таки отбираем у них шайбу. Ну все, для них игра, можно сказать, окончена. Я обыгрываю Дэвенпорта и делаю бросок, который не может остановить даже улучшенная версия Корсена. Лампочка за воротами загорается, и я облегченно выдыхаю.

Счет стал равным.

– Отличная работа, – говорит тренер, когда я перепрыгиваю через бортик.

Я выталкиваю изо рта капу, вещь необязательную, но, спасибо, мне еще нужны мои зубы. Грудь разрывается от сбившегося дыхания, и я наблюдаю за проносящимися мимо товарищами по команде. Это было тяжело. Моя смена длилась больше трех минут, что неслыханно.

– Завязывай с этим дерьмом, – рычит Хит Джоне.