Грязные игры - Фридрих Незнанский

Норд встал и начал натягивать рубашку и пиджак.

Погоди, погоди, — врач снова усадил его на стул, — тебе нужно еще немного посидеть. Пока сы­воротка не подействует.

Сколько сидеть?

Еще минут пять. Побудь пока здесь, а я сей­час вернусь.

И он поспешно вышел из процедурной. Норд ус­лышал, как в замке повернулся ключ. Он почув­ствовал, как засосало под ложечкой. В сущности, он оказался под замком. И его свобода, и вообще жизнь зависит теперь от честности (или наоборот?) этого неизвестного врача. Не слишком-то твердая гарантия.

Норд решил, не дожидаясь возвращения врача, тихо улизнуть из комнаты. Но как? Дверь заперта, и хоть взломать ее можно было за пару минут, это могло привлечь внимание. Норд встал, подошел к окну. Третий этаж. Слишком высоко.

Тут он заметил еще одну дверь, видимо в боко­вую комнату. Подергал за ручку, и она, к счастью, открылась. Он на всякий случай взял со столика скальпель со следами собственной крови и вышел.

Норд оказался в маленькой комнатке, в которой была еще одна дверь, ведущая в коридор. К счастью, на ней оказался замок, который можно было открыть изнутри. Норд повернул ручку и оказался на свободе.

Теперь бежать!

Норд быстро сориентировался и пошел по кори­дору в сторону, противоположную той, откуда при­вел его врач.

По дороге попадались больные в застиранных пи­жамах, врачи в белых колпаках и посетители в на­кинутых на плечи халатах. Все, как назло, внима­тельно оглядывали Норда. Сначала он не понял, почему вызывает такой интерес, а потом догадал­ся, что просто у него не было халата. И главное — из-за этого любой врач мог его остановить.

Дойдя до конца коридора, Норд остановился у лиф­та. И тут краем глаза заметил направляющегося прямо к нему врача. Это был тот самый, который наложил ему повязку. И самое главное — его сопровождали три омоновца в бронежилетах и с автоматами!

Норду некогда было раздумывать. Нужно было бежать! Бежать!

Двери лифта раскрылись, и он, опрокинув чело­века на костылях, бросился внутрь и нажал кноп­ку с цифрой «1». Лифт двинулся вниз. Теперь только бы он не останавливался на каждом этаже!

Норду повезло. Лифт доехал без остановок. Две­ри разъехались, и Норд оказался в вестибюле боль­ницы. Он выскочил из лифта и помчался к выходу.

Но секундой позже с лестницы буквально скати­лись омоновцы.

Стой! — заорал один из них. — Стой! Стре­лять буду!

Норд не обратил бы никакого внимания на эти крики, если бы прямо перед ним не вырос еще один омоновец, видимо, дежурный у входа.

Держи его, Вася! — донеслось из-за спины.

Омоновец широко расставил руки и тоже заорал

не своим голосом:

Стой! На пол!!

Норд и не думал подчиняться. Он резко повер­нулся и побежал в сторону, к гардеробу. Хотя этот маневр уже мало что мог дать.

Выход пришел неожиданно.

Молоденькая девушка надевала плащ у гардеро­ба. Норд подбежал к ней, схватил за шею, выхва­тил из кармана скальпель и поднес к ее горлу. Омо­новцы остановились как вкопанные.

Машину, — негромко сказал Норд, — маши­ну с шофером. Или я перережу ей горло.

17 часов 30 минут

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Конечно, Грязнов позвонил мне сразу же после происшествия с Патриком Нордом. Его убийство должно было стать достойным завершением всей этой истории — все оказались на том свете и соот­ветственно ничего и никому уже не расскажут. По­этому можно валить на них все что угодно. Что и будет, видимо, сделано. И о чем из уст Генераль­ного прокурора будет доложено на ковре у Прези­дента.

А что, стройная картинка получается — Сократ с Нордом воевали-воевали, вот и довоевались. Друг друга угробили. А теперь российский спорт, нако­нец очистившись от скверны, полным ходом дви­нется к новым достижениям. Разумеется, под чут­ким руководством Назаренко. Который теперь, я думаю, получит неограниченную власть над всеми спортивными и околоспортивными организациями. Норд уже не в счет — он выведен из игры. На него можно уже даже не устраивать покушений. Ведь даже если он будет давать показания против Наза­ренко, подтвердить их будет некому. Все свидете­ли, как уже было сказано выше, на том свете. Им наши земные дела до лампочки.

Грустно все это. Грустно и страшно. Потому что то же самое, что со спортом, можно проделать с чем угодно. Со средствами массовой информации, например. Или, скажем, с нефтедобывающей про­мышленностью. И без всяких коммунистов у влас­ти, которыми нас пугали в прошлом году, перед выборами. А я, представитель правоохранительных органов, ничегошеньки сделать не могу.

Мои грустные думы прервал телефонный звонок.

Турецкий! — раздался голос Ирины.

Да, моя радость, — ответил я. С женами надо быть полюбезнее — никогда не знаешь, какова бу­дет их вторая фраза.

Ты, Турецкий, изверг!

Я же говорил!

Почему? — терпеливо поинтересовался я.

Потому что ты посылаешь молодых, неопытных ребят в такие места, где их избивают и чуть не уби­вают!

Я давно заметил, что моя Ирина, когда сильно нервничает, начинает говорить в рифму. Кстати, о чем это она?

Прихожу домой из магазина, — продолжала Ирина, — а у нашего порога прямо на холодном полу сидит молоденький такой, симпатичный пар­нишка. Весь побитый, в синяках и крови. Я гово­рю: «Ты чей?» А он: «Я помощник Турецкого, Алек­сандра Борисовича».

Постой, Ирина... — попытался я остановить этот поток. Но все было бесполезно.

Твой практикант чуть не погиб! У тебя нет совести!

Ирина, остановись. Позови Женю к телефону.

Не позову!

Почему? — удивился я.

Потому что я ему оказала медицинскую по­мощь, отмыла...

Отмыла?!

Конечно. Он был весь грязный, в земле и угольной пыли. Тебе-то, конечно, все равно. Коро­че, я его уложила спать. Да он и сам на ходу засы­пал.

Ну ты, блин, даешь, — выдохнул я, поражен­ный заботливостью своей жены, — ну ладно, пусть спит. Надо только позвонить его матери, чтоб не волновалась.

Вспомнил. Давно уже позвонила.

Ирина, расскажи толком, кто его так.

Охранники Назаренко.

Выяснив подробности, которые успел сообщить Женя, я положил трубку. Вот и подтверждение моих мыслей. Охранники Назаренко могут избить не толь­ко практиканта, следователя, но и любого другого работника прокуратуры, ФСБ, МВД, или вообще любого человека. И ничего им за это не будет.Опять раздался звонок. На этот раз звонил де­журный с проходной:

Александр Борисович, тут к вам женщина рвется.