100 великих оригиналов и чудаков - Рудольф Баландин

Так началась ловля душ (а заодно и средств) Великим Кофтой. Он говорил о таинствах каббалы; о сочетаниях мистического треугольника, креста и круга, дающих власть над духами; о вызывании мертвых и превращениях людей в животных; о достижении высшего совершенства – физического и морального – после сорокадневного поста, начиная с майского полнолуния: постепенно сползет кожа, обновятся зубы и волосы… Чем больше вещал он о небывалом, тем безоглядней верили ему. Сказывалась вечная мечта людей о сверхъестественном. Родилось тайное мистическое общество, родственное иллюминатам и розенкрейцерам, с пророком – Великим Кофтой.

Калиостро продвигался на восток, где в гигантской империи глухие леса кишели медведями, лешими, ведьмами, оборотнями; где высшие сановники обладали несметными богатствами, а царствовала просвещенная царица Екатерина II. В Митаве Великий Кофта – по документам испанский офицер – представил градоправителю фон-дер-Хевену рекомендательные письма и получил доступ в высшее общество. Он ошеломил своими пылкими речами курляндцев. На правах гроссмейстера ордена основал масонскую ложу, в которую был открыт доступ женщинам. Среди его восторженных последователей оказались графиня Кейзерлинг, графиня фон-дер-Реке, урожденная Медем… Последняя стала и первой отступницей.

Вступительные взносы позволили пышно обставить собрания ложи и личную жизнь гроссмейстера. Немалый успех имели его сеансы магии. Шестилетний мальчик, повинуясь воле мага и каббалистическим знакам, рассказывал о событиях, происходящих вдали от Митавы. Однажды мальчику явился светлый ангел, пожелавший открыть тайну клада, спрятанного в имении Медемов. Появились и демоны зла, Калиостро вынужден был вступить с ними в бой, рассекая воздух шпагой и яростно восклицая: «Гелион! Мелион! Тетраграмматион!» Демоны сгинули.

Кладом всерьез заинтересовался граф Медем. Судя по рассказам крестьян, в его владениях некогда трудился кузнец-чародей в золотой кузнице: да скрылся он под землю с грудами золота. Страшными заклятьями сковал Великий Кофта демонов. Требовалось ждать еще тринадцать дней, после которых пропадут чары Зороастра. Над кладом в полночь расцветут и вспыхнут сотнями огоньков цветы неопалимой купины…

До исчезновения колдовских чар оставалось четыре дня. Граф Медем готов был овладеть кладом. И вдруг Великий Кофта исчез. Его спешно затребовали в Санкт-Петербург. Видно, демоны возопили о помощи и были услышаны в Санкт-Петербурге, где неведомый чиновник настрочил указ, превозмогающий заклятья каббалы и со страшной силой увлекший Великого Кофту прочь от Митавы.

В столицу увез граф Калиостро, помимо жены, восемьсот червонцев и бриллиантовый перстень, подаренный фон-дер-Хавеном. Была и потеря: графиня фон-дер-Реке отказалась сопровождать Калиостро, хотя сначала намеревалась лично ввести его в круг столичной знати. В одной из бесед Калиостро, вдохновляясь присутствием милой графини, упомянул о своем умении воспламенить любую женщину, привязать ее к себе магией.

В Санкт-Петербурге он бесплатно лечил больных снадобьями, заклятьями, прикосновением рук. Некоторым помогало. Бедным помимо лечения давал деньги, что весьма содействовало славе чудесного доктора. Увеличивала его популярность и прелестная супруга, ставшая к тому времени принцессой Санта-Кроче. Она одаривала желающих молодящей водой. Была представлена блестящему и щедрому князю Потемкину. По рассеянности, свойственной важным вельможам, он навещал дом Калиостро в скромной закрытой карете и в то время, когда хозяин отсутствовал.

Профессия лекаря входила в моду. Газеты восторженно писали о замечательных исцелениях десятков страждущих разом господином Месмером посредством магнетизма. Люди надеялись на лекарей, как на магов, а на магов, как на лекарей.

К Калиостро обратилась супружеская пара с мольбой о помощи: их единственный мальчик умирал. За его излечение обещали тысячу империалов. Калиостро отказался. Ему пообещали пять тысяч. Он сказал:

– Я его вылечу. Оплату отвергаю. Привезите мальчика ко мне и две недели не посещайте его.

Две недели спустя родители получили малыша – запеленутого, вымазанного густо розовым бальзамом и вполне здорового. Благодарный отец оставил на столе в кабинете Калиостро пакет с пятью тысячами империалов.

На следующий день отец ребенка ворвался в комнату Калиостро и потребовал ответа: где их сын? что с ним? У мальчика были более темные волосы, он умел говорить отдельные слова, имел родинку на шее. Убедившись в подмене дитяти, мать лишилась чувств, ей пустили кровь, а он, отец, требует разъяснений!

Калиостро признался: духи тьмы оказались сильнее в борьбе за дитя. Они вырвали его из объятий Калиостро. Грозными заклятьями удалось их остановить. Явился ангел и увлек душу ребенка в райские сферы. В утешение родителям пришлось найти другого мальчика, вполне здорового.

Родитель вызвал графа на дуэль как лжеца и душегубца. Пришли два офицера с просьбой назначить срок дуэли и вид оружия. Калиостро ответствовал: «Пользуясь правом выбора, я приготовлю щепотку яда, мы разделим ее поровну и проглотим. Пусть решает Бог, кому из нас умереть».

Секунданты ретировались. Дуэль не состоялась. И все-таки граф-чародей был сражен.

Оставалась надежда на статс-секретаря императрицы Елагина, которому давно были обещаны опыты по алхимическому превращению свинца и ртути в золото. Но Елагин уже имел беседу с императрицей, пожелавшей узнать, что за принцесса пожаловала в столицу в обществе гишпанского полковника? Догадавшись о причине любознательности государыни, Елагин признал, что имеет знакомство с Калиостросом, а принцессу более знает князь Потемкин.

«Однако сомнителен сей полковник, выдает себя за чудотворца и алхимика. Сулит малые драгоценные камни делать большими. Весьма берет под это перстни, браслеты и прочее. Премудрости свои объясняет премудрено: “качества суть количества, аки девято число в исчислении через тройку”. Сие похоже на обман. Благо, в государстве Российском не всеми и здравый рассудок утерян, а потому сей граф имеет более червонцев через свою принцессу, нежели благодаря чародейству.»

Раздосадованная императрица (ах, ветреный князь Потемкин!) поинтересовалась, чем вызвано охлаждение Елагина, известного тайного масона к собрату своему масону египетскому Калиостросу? Иван Перфильевич отвечал без обиняков (недаром был удостоен от государыни словесной награды: «хорош без пристрастия»): «в сочинении Сен-Мартена масонству определены поиски мудрости и высшей тайны, тогда как ищет Калиострос более всего выгод и простаков».

На том и закончилась беседа. Чтобы впредь неповадно было обманщикам дурачить не только россиян, но и более просвещенных, да оттого не поумневших иноземцев, государыня известила другие дворы о проделках Калиостроса. Управляющему театрами Елагину для назидания людям показать пристало комедию, сочиненную императрицей, где осмеянию подвергнут сей маг.

Калиостро получил официальную депешу, предписывающую незамедлительно покинуть Санкт-Петербург, а затем и пределы России. Переезд до границы империи оплачивался за счет казны. Имя Калиостро оказалось неведомым маркизу Нормандесу, испанскому посланнику при дворе императрицы. Запрос о графе был срочно отправлен в Мадрид.