Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

– Давай выпьем за родителей, – при этом вырез платья продемонстрировал два весьма убедительных аргумента. – Мои сейчас отдыхают на Кипре.

После последнего уточнения Солонин не мог не согласиться с Мариной и тост с готовностью поддержал…

В этот момент они и вошли в зал. Два крепких, среднего роста парня с бритыми затылками. Сели за столик у противоположной стены и первым делом заказали графин водки. Потом уже жареных цыплят с гарниром, салаты, пиво. Это были именно те, которых Солонин несколько дней назад уронил головами об стол.

Виктор посмотрел на Марину. Она с упоением разделывалась с желе. Никуда не денешься, придется немного подпортить ей ужин. Но упускать их нельзя.

– Извини, знакомцев увидел. На два слова отойду, – он поднялся.

Девушка кивнула и, ничего не подозревая, продолжала поедать маленькой ложечкой темно-красную студенистую массу. Краем глаза она наблюдала за своим кавалером. И уже через минуту забыла о блюде, широко открыла глаза, не понимая, что происходит и куда она, собственно, попала.

Два обещанных слова Виктора привели его «знакомцев» сперва в смятение, а потом к попытке свалить из кафе. Он им этого не позволил. Одного, сбив дыхание ударом кулака в грудь, заставил сесть на пол. Другой попытался сопротивляться и со словами «ну, гад» выбросил ногу на уровень плеча. Этот финт сопровождался криком «йя-а!». Виктор уклонился, поймал ногу на локтевой сгиб и с силой подбросил вверх. И нога и ее обладатель, оторвавшись от земли, подскочили в воздух и не слишком мягко приземлились рядом с приятелем. Волшебным образом у Виктора появились наручники, и он соединил ими руки парней. В следующее мгновение из пиджака был извлечен мобильный телефон и набрана комбинация цифр. Через пару минут он с извиняющимся видом стоял у столика, который покинул. Марина хлопала ресницами и ждала разъяснений.

– Работа проклятая, – вполне искренне признался Солонин. – Даже отдохнуть не дает по-человечески… с приятной девушкой.

Он вздохнул. Вечер был непоправимо загублен.

– Да мы что! Она попросила, заплатила хорошо. В чем криминал? – объяснял и оправдывался один из Игорей, по фамилии Кныш.

– Мы вели, можно сказать, частное расследование. Даже муху не обидели, – аргументировал второй Игорь – Раструба.

– Муху, может, и не обидели, – возразил Солонин. – А вот опера из МУРа за грудки хватали и похитить пытались.

– Это когда же? – удивился Кныш.

Солонин напомнил. Тезки изменились в лице. Он продолжал:

– Оказали сопротивление при задержании, пытались скрыться – это три. Хватит?

Тезки заметно побледнели.

Пока еще не допрос, а предварительная беседа происходила в кабинете Солонина в Главном управлении угрозыска МВД. Одно название заведения вызвало у лихих парней легкий конфуз.

– Чего вы от нас ждете? Признания в том, чего не делали? – взмолился Раструба.

– Да нет, – Виктор достал диктофон. – Правдивого рассказа. Кто и зачем вас нанял.

Припертые к стенке, Игори сдались. В течение следующего получаса Солонин выяснил, что Катя Богачева, желая опередить прокуратуру и МВД в розыске подвесок, наняла бывших охранников мужа Кныша и Раструбу в качестве частных сыщиков. И дала им некоторые наводки, в частности такие, как «Гукк» и «Алешина». Гукка новоиспеченные сыщики дома не обнаружили (что неудивительно) и принялись за Алешину, надеясь через нее выйти на старика или, возможно, на какой-нибудь иной след. Потерпев и здесь полное фиаско, после убийства Алешиной они ударились в многодневный кутеж. Ниточек у них больше не оставалось никаких, и сыщики-тезки с чистой совестью пропивали денежки Богачевой, предоставив всю работу настоящим профессионалам, то есть милиции. В заключение следовало чистосердечное раскаяние в насилии над оперуполномоченным МУРа Владимиром Софриным и инциденте в кафе «Лисья нора».

Солонин исповедь бывших охранников запротоколировал, но отпустил на все четыре стороны только после того, как связался с Богачевой и она со скрипом, но все же подтвердила эти факты. В конце концов, опасаться Богачевой было не из-за чего, никаких законов, пуская по следу Кныша и Раструбу, она не нарушала.

Отпустив горе-сыщиков, Солонин был уверен на сто процентов, что они двинулись снимать стресс горькой. А у него теперь была полная ясность и в случае с Володей Софриным, и в таинственном исчезновении двух сотрудников охраны Богачева. Вот только к убийству самого Леонида Богачева это ровным счетом никакого отношения не имело.

Турецкий. Москва. 13 сентября, 19.22.

Они сидели в кабинете Грязнова и откровенно маялись если не от безделья, то от безысходности. Турецкий вертел в руках заключение Экспертно-криминалистического центра МВД России, в который он велел отправить пулю из головы Богачева еще 24 августа. Наконец-то удосужились дать ответ. Собственно, ответ, как теперь выяснилось, был еще неделю назад, просто эти умники послали его зачем-то в ялтинскую прокуратуру. Помнится, Турецкий выносил постановление о повторной экспертизе для очистки совести, но теперь получил совершенно неожиданный результат.

И если симферопольские эксперты утверждали, что Богачева застрелили из классического американского «кольта» знаменитого и вечного образца 1911 года, но при этом оружие было с глушителем (?!), то москвичи намутили еще круче.

– «…С одной стороны, пуля похожа на соответствующую пулю для пистолета „парабеллум“, но та не должна превышать в диаметре 9 миллиметров. С другой стороны, такой калибр мог бы подойти американскому револьверу „ругер“, обычно выпускаемому калибром 12 миллиметров, но небольшая партия которого (не более 250 единиц) по спецзаказу Пентагона была выпущена с калибром 11,43. Но дульная энергия этого оружия настолько сильна, что характер ранения на голове жертвы принял бы совсем иные формы. В свете всего изложенного приходится предположить, что мы имеем дело с талантливой самоделкой». Это какой-то кошмар, – закончил Грязнов. – Полная лажа. Я такого еще не встречал.

– Ничего не понимаю, – сознался Турецкий. – Совсем я запутался с этим оружием. А не позвонить ли Реддвею?

– Саня, извини меня, но ты дурак, – с чувством сказал Грязнов. – Что ты хочешь от него услышать?

– «Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя. Эта черта свойственна мелким людям. Великий человек, наоборот, внушает вам чувство, что вы можете стать великим».

– Это что такое? – удивился Грязнов.

– Марк Твен, американский писатель.

– Я знаю, кто такой Марк Твен, – разозлился Грязнов.

– А знаешь, так помолчи и дай мне поговорить с другом.

– А я кто?! – обиделся Грязнов.

– Грязнов мне друг, но истина дороже.

Реддвей был на проводе через минуту.

– Александр! Рад слышать тебя чр-ррезвычайно! – пророкотал он по-русски и осведомился: – Я правильно сказал?