S-T-I-K-S. Цвет ее глаз - Аля Холодова

– То есть, если вы победите, Дзен опять станет нормальным, у вас появится куча оружия и снарядов, вы сможете носить короткие юбки и пить алкоголь, а на каждую женщину будет приходиться по семь мужчин?

– Ага, – закивала Олеся. – Будет здорово.

Какая простая и до мелочей понятная девушка.

И мечты у нее простые.

Не будет у нее никакой победы. Перекрыть запад – ни у кого никогда не получится, Стикс и правда против этого. У любой линии укреплений есть начало и конец, твари всегда смогут ее обойти. Надо закрывать Улей от края до края (если у него вообще есть край), но на это нет сил, да и невозможно объединить разобщенное человечество задействовав в общем проекте протяженностью тысячи или даже миллионы километров.

К тому же не надо забывать, что восточнее тоже хватает стандартных кластеров, и если за ними не приглядывать, там быстро возникнут опасные популяции мертвяков. Внешники уничтожают их только на своих территориях, все, что происходит западнее, их почти не интересует.

Вот и получается, что люди могут надежно контролировать лишь отдельные районы, где география способствует обороне. Здесь таких земель немало, в том числе больших по площади, только благодаря этому смог появиться Азовский Союз и схожие с ними образования. Но даже у этих крупных объединений не хватит ресурсов перекрыть запад. Единственная линия, где можно устроить хоть какой-то периметр отстоит слишком далеко от основных стабов, ее не получается контролировать собственными силами. Выгоднее отдавать это дело на откуп таких вот диких людей, которые при всем желании не смогут отсюда уйти. Ведь если такое случиться, мертвяков уже ничто не будет сдерживать, они хлынут на восток широким потоком, вырвутся на простор приазовской равнины, и это нескончаемое нашествие никто не сумеет остановить.

Западникам надо помогать, их нужно беречь, они те, кто пусть и не в полной мере, но прикрывают Азовский Союз от орд приходящих из мертвых мегаполисов, дают ему возможность развиваться относительно спокойно.

Почему-то это понимаю даже я. Но не понимает Олеся. И, что самое нехорошее – не понимает Герцог. Его золотая мечта – подчинить этих людей своей воле, получить над ними власть.

Неужели так трудно догадаться, что вместе с властью ты получишь все их проблемы?

Огромные проблемы.

И неразрешимые.

* * *

Эту поездку интересной назвать трудно. В Улье транспорт старается передвигаться как можно быстрее, это выручает при нападениях зараженных, и к тому же они не успевают сбежаться на шум толпой. Но наш почти незащищенный автобус еле плелся, а временами вообще останавливался, едва не упираясь в едущий впереди тоже почти не переделанный грузовик. Значительная часть колонны состояла из таких же совершенно не приспособленных к опасным путешествиям машин.

И еще один неприятный момент – во всем автобусе лишь у одного человека имелось оружие – это старенький карабин у Берты. Деревянный исцарапанный приклад, местами облезло воронение ствола, крепление под современный прицел приделано явно кустарным способом и выглядит безобразно. Я с этим оружием незнакома, но понимаю, что возможности у него не впечатляющие. Все остальные девушки с пустыми руками.

Включая меня.

На площади оружие было у многих, но все же не у всех, а местами далеко не у всех. К тому же, значительная его часть представлена арбалетами или даже луками, а это неэффективные штуки. Общая картина непонятна, но как-то не по себе становится от мысли, что половина, а может и больше людей из этой толпы отправилась на городской кластер чуть ли не с пустыми руками.

Невооруженных людей в Улье принято называть коротким и много о чем говорящим словом – мясо.

Но у мертвяков против нас все равно немного шансов, и дело вовсе не в том, что такой оравой можно легко отбиться от самых сильных противников. Приблизительно полсотни незащищенных машин все время находились внутри охраняемого кольца, которое организовали после выезда. Группа серьезной техники позади, группа впереди, несколько боевых единиц раскиданы по колонне, на проходимой местности справа и слева неутомимо гоняют пулеметные внедорожники с причудливо обрезанными кузовами, а над головами с жужжанием проносятся дроны запускаемые один за другим по мере расхода топлива или разрядки батарей. Командование держит подходы под плотным контролем, нам ни разу не пришлось поволноваться. Время от времени гремели выстрелы, пару раз это было очень близко, но даже в этих случаях источник переполоха рассмотреть не получилось.

Кто-то замечал угрозу и оперативно отправлял туда людей у которых и транспорт нормальный, и оружие полноценное.

За окном почти всегда все так плохо, что смотреть не хочется. Слишком уж однообразная местность – сплошные древесные заросли по обеим сторонам, но дело не в этом, мне ведь всегда нравилось смотреть на зелень. Вот только возле дороги деревьев не было вообще. На стабах лишь пеньки виднелись, тут даже кусты подниматься не успевали, за растительностью тщательно следили, но это не так уж напрягает глаза, смотреть можно.

Вот только стабы – редкость, в основном путь лежал через стандартные кластеры, а там все очень и очень плохо.

У западников нет возможности быстро устраивать возле дорог массовые вырубки леса после каждой перезагрузки. Они поступают проще – устраивают обширные пожары, после которых остается выжженная земля усеянная обгоревшими стволами деревьев. Эта неприглядная картина мозолила глаза на большей части пути. Смотреть на пепелища мне не нравилось, иногда в такие моменты с трудом сдерживалась, чтобы не отвернуться от окна.

Умей деревья разговаривать, они бы объявили человека главным кошмаром Улья. Я, конечно, не дуб и не сосна, но в чем-то с ними согласна.

Движение организовано отлично, но есть мозолящий глаза минус – мы едва плелись и потому иногда приходилось подолгу смотреть на пепел и угольки.

Ну дико медленно движемся. Ползем как умирающие черепахи. При столь печальных пейзажах дорога превращается в пытку.

Хотя очень может быть, что это к лучшему. Я до сих пор не поняла, чем мне придется заниматься, но, судя по отдельным обмолвкам и тому, что никто не торопится всласть поболтать на эту тему – ничего хорошего в неведомом задании нет.

Одно утешает – Олеся уверяет, что нам ничего не угрожает.

Но утешение слабое. Никто в Улье нигде и никому не может дать полную гарантию безопасности. Спокойная обстановка в один миг может превратиться в безумную бойню безо всякого предупреждения.

Центральный стаб тоже казался неприкосновенным местом до того момента, когда на него начали падать первые снаряды.

А уж на западе безопасность – фантастическая роскошь.

Под конец мы не просто снизили скорость до совсем уж смешной, но и начали останавливаться чуть ли не через каждые сто метров и трогались с места лишь спустя десяток-другой секунд (а иногда доходило до нескольких минут). К тому же, местность значительно изменилась, не могу сказать, что стала интереснее, но что приятнее для глаз – однозначно. Леса, от которых возле дороги сохранились только пни или, что гораздо чаще, – выжженные поляны заваленные обугленными древесными стволами, остались позади. Теперь мы ехали по странно выглядевшей равнине, где на редких бесформенных клочках идеально ровной земли не росло ничего, кроме травы, а в промежутках между ними поблескивали воды многочисленных затянутых ряской озер и поднимался высокий тростник.