Рассказывая сказки - Энн Кливз

– Ну? – спросила она.

– Как вы и сказали, я поговорил с соседями. Поначалу толку было мало. Большинство заселились уже после того, как Уинтеры уехали. Такой типичный город, где все слишком заняты, чтобы заглядывать в закрытые двери. Большие дома, красивые сады. Потом я нашел пожилую женщину, которая их помнила. «Чудесная семья, – сказала она. – Так жаль, что они уехали». Он говорил высоким старушечьим голосом, с дикторским выговором. Вера подумала, что он неплохо смотрелся бы в пантомимах. Мог бы играть леди.

Джо продолжал:

– Она уже тогда была вдовой и сидела с детьми Уинтеров, когда они были маленькие. Пока они не перестали просить об этом. Она тогда очень расстроилась, думала, что могло пойти не так, может, дети почему-то на нее обиделись. Она так переживала, что пошла поговорить с Мэри. «Конечно, я совершенно напрасно волновалась. У одной из коллег Роберта была дочь, которой были нужны деньги. Естественно, они стали приглашать ее вместо меня».

– Аа, – удовлетворенно протянула Вера и вздохнула с облегчением.

– Коллегу звали Мэгги Салливан. Они работали вчетвером. Три архитектора и управляющий офисом. Двое – один архитектор и управляющий офисом – вот-вот должны были выйти на пенсию, староваты для дочерей-подростков, так что вычислить ее было нетрудно. Она все еще работает в Йорке. Я объяснил, о чем речь, и она с радостью встретилась со мной. Она чувствовала себя виноватой, что не пошла в полицию, когда это произошло.

– А что именно произошло?

– Роберт Уинтер помешался на ее дочери. Ходил за ней, ждал ее перед школой. Сильно их достал. – Эшворт замолчал. – Как вы узнали?

– Я не знала наверняка. Но что-то должно было заставить их таким коренным образом изменить свою жизнь.

И в нем что-то есть такое, от чего у меня мурашки по коже. И психиатр сказал, что, если человек может в достаточной мере контролировать себя, то его ненормальность может оставаться незамеченной.

– И обратиться к богу?

– Ага, наверное… – Она кивнула в сторону дома. – Что там происходит?

– Не знаю. С тех пор, как я приехал, тут было тихо.

– Ты не видел, чтобы заходила Эмма Беннетт?

– Нет, но я только что приехал.

– Она поссорилась с мужем и пропала. – Вера объяснила насчет Майкла Лонга и сцены в «Якоре». – Может, ничего такого, но у меня мерзкое предчувствие.

– Но это же ничего не значит, да? – Он беззаботно на нее посмотрел. Он думал, что теперь знает, кто убил Эбигейл и Кристофера. Она ответила не сразу. Теперь, когда они были так близко, она уже не была так в этом уверена.

– Может, и нет.

– Как вы все разыграете? – спросил он. – Можем подождать до утра, достать ордер. Телефон парня так и не нашли. Если он там, это все докажет.

Вера подумала, что не дотерпит до утра. Ей было ненавистно это дело. Все эти притворства, неоплаканные смерти, грязь, равнины. Она хотела домой. Кроме того, нужно было подумать об Эмме и ребенке.

– Почему бы нам не зайти?

– Сейчас?

– А что такого. Задать пару неофициальных вопросов. И у нас есть повод, мы ищем Эмму.

– Что, если мы его спугнем?

– Не думаю, что это возможно. А ты?

Эшворт на какое-то время призадумался.

– Нет, – сказал он. – Такие, как он, хотят быть пойманными.

Вера была с ним не согласна, но все еще надеялась подбить его нарушить пару правил, так что ничего не сказала в ответ.

Эшворт потянулся к ключу зажигания, но она его остановила.

– Пойдем пешком. Хочу застать их врасплох.

И ей нужно было время, чтобы все обдумать. Даже не столько подумать, сколько прийти в себя. Снова поверить в то, что она еще в седле. Забыть момент паники, охватившей ее перед Домом капитана. Они пошли по прямой ровной дороге, ведущей к дому, со временем их глаза привыкли к темноте и фонарик Эшворта уже был не нужен. Небо было ясное. Позже, наверное, приморозит, как в ночь, когда убили Кристофера. Может, Роберт и Мэри смотрят на звезды и вспоминают? Света от машин и луны было достаточно. Справа от них линия берега была отмечена красным фонарем на лоцманской вышке, а перед ними светились два оранжевых квадрата, один над другим. Один на первом этаже, другой на втором в уродливом квадратном доме. Еще один маяк.

Окно на кухне было не зашторено. Вера встала, прижавшись к стене, чтобы ее не заметили, и заглянула внутрь. Мэри поднялась, сняла ковшик молока с плиты и разлила в кружки. Всего две. Она снова почувствовала панику. Где же Эмма? Из другой комнаты донесся шум, плач.

На кухню зашла Эмма, и Вера почувствовала, как сердцебиение замедлилось. Она держала на руках плачущего ребенка, ее глаза были красные от слез. Мэри предложила взять у нее Мэттью, но она его не отпускала. Она качала его, поглаживая по спине, пока плач не утих, потом села за стол. Роберт сразу же заговорил с ней.

Вся эта болтовня, подумала Вера. Все сидят, рассказывают какие-то сказки, чтобы оправдаться или свалить вину на другого. Интересно, что же произошло. Ходила ли Эмма вообще в мастерскую? Может, Дэн подвез ее сюда. Еще одна выдумка. Еще одно объяснение. Конечно, Эмма приехала в Спрингхед забрать ребенка, а не поговорить с родителями. Она никогда не была с ними откровенна.

Она по-прежнему стояла во дворе и смотрела внутрь. Над ней раскинулось огромное зимнее небо головокружительной высоты, а в доме разворачивалась маленькая семейная драма, мыльная опера. Вера была посередине. Даже если бы они заметили ее тень в темноте, вряд ли бы обратили внимание. Они были поглощены разговором, и она слышала все, что там происходит. В Спрингхед-Хаусе никто не слышал о стеклопакетах.

Теперь говорила Мэри.

– Я не понимаю, – сказала она. – Зачем Джеймсу делать такое?

– Я тоже не понимаю. Он мне лгал. Чего еще я не знаю? Если бы мистер Лонг не залез в его прошлое, он бы, наверное, никогда мне не сказал.

– Может, спросить его?

– Возможно, он соврал, потому что это он убил Эбигейл. Я не хочу об этом знать.

– Это смешно, – сказала Мэри. – Джеймс сменил фамилию. Это не делает его другим человеком. Он не соврал ни о чем важном. И ты вышла за него замуж, у тебя от него ребенок. Ты не можешь просто сбежать. – Она сжимала в руках свою большую сумку, как будто тоже держала младенца.

– Почему? Разве он не так поступил? Ему не нравилось, кто он такой, и он сбежал.

– Тебе следует позвонить ему, – сказал Роберт. – Он наверняка волнуется.

– И хорошо. – Эмма словно снова стала подростком, дерзким, желающим настоять на своем. Вера подумала, что, наверное, именно с таким выражением лица она отправилась в Старую часовню встретиться с Эбигейл, обращая свою ярость в борьбу с ветром. – Надеюсь, он с ума сходит от волнения.