Рыцарь света - Симона Вилар

В день Святого Галуса[51]было назначено собрание капитула, на котором сэру Ричарду Гастингсу предложили стать сенешалем лондонского Темпла, а после торжественных поздравлений присутствующие обсудили вопрос о делах в Палестине. Осто де Сент-Омер поведал, что после плачевных результатов второго крестового похода в Святую землю, несмотря на более-менее стабильную обстановку, все большее влияние приобретает некто Hyp ад-Дин[52], который ведет с христианами непрестанные войны. Поэтому они должны откликнуться на просьбы собратьев из Святой земли и послать им подмогу; причем следует поспешить, не обращая внимания на штормящее море, ибо корабли тамплиеров уже проверены, у них есть опытные лоцманы и…

Ричард Гастингс вдруг заметил, что невнимательно слушает командора. В том, что лондонский Темпл поможет собратьям, он и не сомневался. Другое дело, что Гастингсу было обидно, что, обсуждая кандидатуры отправляемых в Палестину рыцарей, Осто де Сент-Омер не упомянул об Артуре ле Бретоне. Конечно, бывший госпитальер недавно невыгодно отличился и одно время сидел в карцере, однако, если разобраться, он не был зачинщиком, и Осто наверняка об этом знает, поскольку кроме госпитальера наказал и иных участников той потасовки. Артур смог проявить себя даже в этой драке — он один отбивался шестом от доброго десятка наседавших на него крепких и рьяных молодцов. И разве это не указывало на то, как много пользы принес бы бывший госпитальер, когда придет время сразиться с неверными?

Вот о чем думал новый сенешаль лондонского Темпла, но молчал: дисциплина в ордене требовала смирения. Что, однако, не помешало Гастингсу переговорить с Осто де Сент-Омером позже, когда тот наблюдал с галереи за конными рыцарями, затеявшими игру в шикан[53].

Сэр Ричард встал рядом с командором и тоже какое-то время следил за игрой. Ибо там, среди гонявших шестами толстый, свалянный из шерсти мяч конников, был и его подопечный Артур ле Бретон. Работая коленями и удилами, молодой рыцарь направлял лошадь туда, куда только отбили мяч, успевал доскакать едва ли не первым, но если его нагоняли, то не спешил смешаться с массой сталкивающихся и теснивших друг друга всадников, а выжидал удобный случай, когда мяч оказывался в стороне, и тогда ловко поддевал его шестом, направляя в нужную сторону.

— Кажется, мой Артур неплохо справляется, — заметил Гастингс. — Вы не находите, друг мой?

Командор медленно кивнул, не сводя взора с поля для игры в шикан, сейчас более похожее на раскисшее болото из-за ливших уже который день дождей. Из-за этого и лошади, и всадники были мокрыми и сплошь заляпанными грязью. И все же подобная конная забава в прецептории приветствовалась: рыцари приобретали необходимую сноровку в управлении лошадьми, учились оценивать положение противников, а заодно и расходовали так свой пыл, чтобы быть более хладнокровными в повседневной жизни и общении.

Осто де Сент-Омер медленно повернулся к Гастингсу.

— Похоже, вы даже не заметили, что назвали этого рыцаря «мой Артур». Я давно заметил, что вы излишне сильно привязались к госпитальеру.

Гастингс смутился, но стал уверять, что его расположение к бывшему рыцарю ордена Святого Иоанна основано на том, что он оценил его как способного воина, который может принести немало пользы и славы ордену Храма.

— А вы, Осто, словно игнорируете его. Мне это непонятно. Получается, что мои рекомендации этому парню ничего не значат для вас?

— Просто я вижу все несколько иначе, чем вы, Ричард, — ответил командор и опять посмотрел в сторону играющих всадников. — К примеру, вы не заметили, что манера Артура ле Бретона ездить верхом более схожа с хорошо заученными навыками, а не происходит естественно, как у тех, кто вырос в седле. Знаете, у нас существует поговорка: «Воинами становятся с детства или никогда. Тот, кто не стал воином сызмальства, годится только в священники». И, учитывая грамотность и знание латыни госпитальера, я скорее готов поверить, что его растили для монашеской стези, нежели сражаться в рядах рыцарства. Кто был его отец? Что мы знаем о нем и его роде?

— Но разве… Ведь когда я писал вам о госпитальере, вы уже кое-что разузнали о нем.

Осто де Сент-Омер прищурился, словно раздумывая. Но потом все же поведал своему другу нечто, чего тот еще не знал: оказывается, чтобы проникнуть в иной орден и узнать подноготную об интересующем их человеке, необходимо получить разрешение самого Великого магистра тамплиеров. Однако сейчас орден Храма остался без своего главы. Ибо магистр Эврар де Бар неожиданно снял с себя полномочия, решив стать монахом, а так как его преемника еще не избрали, остались неразрешенными и многие вопросы. В том числе и вопрос о дознании про Артура ле Бретона.

Гастингс задумчиво погладил свою светлую бороду.

— Да, теперь я понял, почему наш Великий магистр не выставил королю Стефану претензии, что тот, вопреки всем законам, разграбил и убил Эдгара Гронвудского, столько сделавшего для нашего братства.

— Но Эдгара Армстронга торжественно погребли в новом Темпле, — несколько сухо произнес командор. — А это великая честь для человека, давно снявшего плащ с крестом. Что вы еще хотели, Ричард? Чтобы орден объявил войну королю Англии или его сыну Юстасу?

— Я хотел бы, чтобы мы позаботились о дочери павшего собрата, — тихо, но твердо сказал Гастингс.

Лицо Осто де Сент-Омера сделалось напряженным. Он заговорил быстро и напористо: насколько ему известно, леди Милдрэд получила полагающееся ей по договору содержание, она ни в чем не нуждается и живет в замке на острове Уайт как датская жена английского принца. Да, они не венчаны, но Юстас заботится о сей леди. Что же касается ее доброго имени, то… И тут Осто перешел почти на шепот, так что сэру Ричарду пришлось склониться к нему. А услышал он странное: принц Юстас, как поговаривают, готов жениться на Милдрэд Гронвудской, и если он сразу не назвал ее своей невестой, то лишь потому, что все еще жива его супруга Констанция. Но французская принцесса не совсем нормальна, и Юстас не поднимает разговор о разводе, поскольку он сейчас в союзе с ее августейшим братом. Но рано или поздно такой вопрос всплывет. И тогда Юстас сможет жениться на женщине, которая является потомком прежних саксонских королей и которая достаточно высокородна, чтобы стать королевой. Должны ли тамплиеры стремиться вырвать девушку из рук наследника короны, когда перед ней открывается такое будущее? Уж по крайней мере никто из поступивших на службу к Юстасу саксонских танов не видит ничего дурного в том, что Милдрэд стала невенчанной женой принца, как некогда прославленная Эдит Лебединая Шея[54]. Даже то, что Юстас захватил Гронвуд, не кажется саксам преступлением, если Эдгар, как повсюду объявлено, хотел податься к чуждым в Англии анжуйцам.