Странник - Петр Катериничев

– Меня интересует «форд-скорпио», не новый, серого цвета. Меня интересуют люди, которые могли бы решиться на крайне дерзкое похищение, и притом воспользоваться именно такой машиной.

– Насколько дерзкое?

– Исключительно. Никто из крупных авторитетов на это просто не пойдет, потому что шансов остаться в живых нет.

– А гордые горцы?

– В наших палестинах?

– Ну да, ну да... Наезд «в уровень»?

– Невозможен.

– Что так?

– Высоко карабкаться.

– Как вас зовут?

– Олег.

– Почему вас это интересует?

– Человека похитили после того, как он покинул мою квартиру. Этой ночью.

– Причина веская.

– Весьма.

– Это девушка?

– Д-да.

На том конце провода повисло напряженное молчание.

– Если я правильно все понял... На такое похищение не решится ни один здравомыслящий уголовник. Да и тупой тоже. Почему вы решили, что его провернули именно бандиты?

– Как раз потому, что на это не решится ни один здравомыслящий человек вообще. А тупого бандита легко сыграть.

– Разум им заменяет инстинкт самосохранения. Поверьте, Олег, это очень действенная штука.

– Жадность губит. Дело представили как пустяшное, деньги предложили большие.

– Логично. Ну что ж... Глупых ничейных отморозков в Княжинске не осталось вовсе после зачисток прошлого года. И милиция, и служба безопасности избавились от конкурентов. А вот в районах «спортсмены» продолжают жить с местными властями душа в душу. Так что этих вот ребятишек вполне можно было заинтересовать деньгами.

– И потом списать вчистую.

– Именно так. Что у вас есть еще, Олег, кроме марки машины?

– Номер.

– Думаю, ничего нам это не скажет, но диктуйте. Я включу компьютер.

– Олег, но ведь это же глупо, они наверняка сменили номера... – нервно заговорила Ланевская.

– Если ребятишек зарядили втемную, их не посвящали ни в какие детали.

Абсолютно. – Лицо Олега напряглось, он произнес, словно додумывая вслух мысль:

– И они делали все, как привыкли, по уже отработанной схеме.

– Есть, – послышался в трубке голос Игоря. – Автомобиль «форд-скорпио», трехлетка, зарегистрирован на Сердюка Ивана Яковлевича, пенсионера. Не по пенсионеру такая тачка, скорее доверитель, но адрес запишите... Проживает по улице Днепровской, дом пять, квартира одиннадцать.

– С таким же успехом его автомобиль могли просто угнать. Или свинтить номера, – снова подала голос Ланевская.

– У вас все? – осведомился на том конце провода Игорь.

– Пока да.

– Спасибо тебе, Игоречек... – забрала трубку Ланевская.

– Да пока не за что. Передай своему другу, будет что, пусть звякнет.

Сориентируем.

– Передам. – Ланевская положила трубку, повернулась к Олегу:

– Ну что, Аника-воин?

– Другой ниточки нет, потянем эту. Придется обеспокоить пана Сердюка. Тем более уже утро. «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля...» – пропел Олег, продолжая напряженно о чем-то размышлять. Закончил:

– В этом главная проблема здешней государственности.

– Ты о чем?

– Нет Кремля. Нет, и все тут.

– Тебе все же нужно вздремнуть, Данилов. Ты бредишь.

– Отнюдь. Следи за мыслью: нет Кремля, нет исторической традиции государственности, нет цели государственного строительства, нет геополитической стратегии, нет национальной идеи, нет будущего. Оттого и беды. – Олег чиркнул спичкой, прикурил, спросил безо всякого перехода:

– Как думаешь, Алина, где у нас девчонку спрятать можно надежно и быстро?

– Надежно и быстро?

– Да.

– На кладбище.

Олег помрачнел.

– А ты в нее всерьез втюрился, Данилов, – погрустнев, произнесла Ланевская.

Олег ее, похоже, даже не расслышал. Поднялся:

– Мне пора.

– Да тебя уже здесь нет... – Алина вздохнула, сказала еле слышно:

– Данилов... Ты гонишься за тенью.

– Что? – переспросил Олег.

– Ты за тенью бежишь. Того, что ты ищешь, наверное, и нет вовсе.

– Ты о чем, Аля?

– О любви. – Ланевская снова вздохнула, голос ее дрогнул. – Как жаль... И все-таки... Не нарвись на пулю, Олежка. Без тебя в этом мире станет совсем пусто.

Олег только кивнул, думая о чем-то своем, пробормотал какие-то слова благодарности, вышел и ринулся вниз по лестнице. Алина прислонилась к двери с другой стороны, потерлась щекой о шершавую кожу обивки, застыла так и даже сама не сразу поняла, что плачет.

Улица Днепровская находилась на другом конце города. Когда Олег подъехал к нужному дому, уже совершенно рассвело.

Данилов поднялся на поскрипывающем тросами лифте на четвертый этаж.

Квартира одиннадцать. Дверь была хлипкой, неопрятной, да и замкнута была на замок-защелку начала семидесятых. Выбить ее можно было даже не ногой – тычком.

Данилов нашел пимпочку звонка, нажал, руку дернуло током, но резкий, неприятный звук разнесся-таки по квартире. Молчание. Олег чертыхнулся про себя, нажал на самый край кнопочки. На этот раз звонок верещал долго и очень отвратно. За дверью послышались шаркающие шаги, сиплый голос спросил настороженно:

– Чего надо?

– Шоколада.

– Кто это?

– Милиция.

– Мы не вызывали.

– Мне нужно поговорить с Иваном Яковлевичем Сердюком. На его машине совершен наезд на пешехода.

Дверь распахнулась. В проеме стояла заплывшая нетрезвая баба лет сорока.

– Какой наезд, начальник, папашка и водить-то толком не умеет.

– Он сейчас дома?

– Папашка вообще здесь не живет. Тока прописан.

– А где живет?

– В Славинске. У какой-то бабенки.

– Адрес знаете?

– А на кой мне?

– Есть телефон?

– Нету. Частный дом, откудова там телефон, в районе?

– Я имею в виду ваш домашний. Есть?

– Ну.

– Мне нужно позвонить.

Баба вздохнула:

– Послать бы тебя... Вы разберитесь уже по совести: нет у папашки никакой машины. Да и на кого он наедет, когда не просыхает уже лет двадцать?