Он, другой и ты - Ольга Пожидаева

не дошло.

– С телефоном все понятно, но откуда, мать твою, ты знаешь мой адрес?

– Эээ… ну… Я тебя гуглил.

– Не делай из меня идиотку, Сергеев, – уже не на шутку завелась Саша.– Ни на одном сайте нет моего адреса.

– Домашнего – нет, – подтвердил он, – но есть адрес редакции.

Саша только глаза выпучила.

– Я проследил за тобой, когда ты возвращалась с работы.

– Ты… Ты… – она хватала ртом воздух, пытаясь подобрать слова и делая два шага назад. – Ты больной что ли?

– Вероятно, не шибко здоровый, – снова согласился Сергеев и, протягивая к ней руки, позвал: – Саш…

– Не смей меня трогать, – Нестерова аж отпрыгнула, чтобы не дать себя коснуться.

Но Женю это не остановило. Он в один шаг сократил между ними расстояние, сжимая в тиски Сашкины плечи, и быстро заговорил, опаляя своим дыханием лицо девушки.

– Санёчек, я знаю, я все испортил тогда. Ты понятия не имеешь, как мне было плохо, как тяжело отпускать тебя в тот день…

– Плохо? Тяжело? – издевательски захихикала Сашка, судорожно дергая руками, чтобы избавиться от его хватки. – Да мне насрать, как тебе было. Это ты отвез меня на чертов вокзал, ты велел мне ехать к маме, ты приехал, чтобы бросить меня, ты растоптал все, о чем я мечтала, мы мечтали. И не смей сейчас говорить, как тебе, сука, было тяжело, потому что…

– Я знаю, Сашенька, знаю, – практически заскулил Сергеев, и Нестерова увидела, как его глаза заблестели. – Я сам себя наказал, принцесса. Думал, так будет лучше для тебя. Думал, мы оба только теряем время в этой разлуке. Я все эти годы только и делал, что жалел, Санёчек. Ты все мне отдала, всю себя, а я…

– А ты… Ты просто сдрейфил, Сергеев. Я бы поехала с тобой… Если бы ты только позвал…

– Я же обещал, что перееду, но, Саш…

– Да насрать, Жень. Пусти меня нахрен уже.

Она снова задергалась в его руках.

– Саш, Сашка, посмотри на меня, – он еще крепче сжал руки девушки. – Посмотри! Я люблю тебя. Все десять лет люблю тебя. Пожалуйста, дай мне шанс все исправить.

– Нет, – выдохнула Саша. – Замолчи.

Но Женя и не думал слушаться, продолжая убивать ее признаниями.

– Я все просрал. Всю свою жизнь. Я сдрейфил, ты права. Мы должны были рискнуть. Знаю, ты была готова, а я нет. И, клянусь, я не собираюсь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я вернулся к тебе. Знаю, у тебя своя жизнь. Ты такая… успешная, красивая… Но, миленькая, у тебя ведь тоже никого нет. Ты же в разводе, без детей. В воскресенье вечером одна дома… ты ведь тоже вспоминаешь обо мне. Помнишь, как нам было здорово вместе? Я только с тобой был так счастлив. С тобой одной.

Не в силах больше держаться на ногах, Саша сама схватилась за Женины руки, повиснув на нем, опустив голову. Она миллион раз представляла себе этот момент, как Сергеев приезжает к ней, чтобы умолять, валяться в ногах, прося прощения, выпрашивать еще один шанс, уверяя в своей любви. Раньше Саша мысленно ликовала, думая об этом, но сейчас ей было ни разу не радостно. Девушка отчаянно боролась со своими эмоциями. Наивная Сашка, которую с таким трудом отыскал в ее душе Дима, предавала все, чего добилась Александра. Она хотела, отчаянно желала, чтобы волшебство отмотало ее жизнь на десять лет назад, чтобы Женя принял правильное решение тогда, а не сейчас.

Саша снова и снова моргала, видя свой розовый мир. Она и Женя, вместе все эти десять лет. Не без трудностей и проблем, но вместе. Их свадьба, их дети. Никакого нелепого брака с Денисом. Скорее всего, никакого журнала. Никакого Димы. Только Саша и Женя.

И именно в этот момент в ее грезы ворвался скрип входной двери и Димин голос из прихожей:

– Саш, даже не говори ничего…

Нестерова только сейчас осознала, что, отступая от Жени, она дошла до самой комнаты, где они теперь и стояли, продолжая держаться друг за друга.

– …Я за роллами сгонял и никуда не уйду, пока мы их не съедим и не поговорим, – продолжал Токарев, шурша пакетами и курткой. – Чего у тебя дверь открыта? Я вроде захлопнул…

– Димка, – прошептала Саша, понимая, что ее лицо расплывается в совершенно неуместной улыбке, а сердце сжимается от радости. – Ты вернулся.

Она подняла голову, отпуская Женю и снова пытаясь отстраниться.

– Вернулся, – кратко кивнул Дима, оценивая, представшую перед ним картину. – Он держит тебя силой, или мне кажется?

Не успела Саша ответить, как Токарев продолжил:

– Хотя мне плевать, – и уже обращаясь к Жене. – Руки убери.

– Ты кто такой? – нахально осведомился Сергеев, но Сашу все же отпустил.

– Тот же вопрос терзает и меня, – убийственно спокойным тоном парировал Дима. – Представь нас что ли, Саш. Видишь, как неудобно получается.

– Женя. Дима, – на автопилоте проговорила Саша.

– Кто он тебе? – тут же уточнил Сергеев, кивая на Токарева.

Саша открыла рот, но определение Диминого статуса никак не шло с языка. Кто они друг другу? Любовники? Но секса еще не было. Друзья? Уже намного больше, чем друзья. Именовать сорокалетнего Токарева бойфрендом у нее просто язык не поворачивался.

– Серьезно, Саш? Ты даже не можешь сказать, кто я тебе? – разочарованно хмыкнул Дима, явно обиженный ее заминкой. – После твоего оргазма, минета и моего признания в любви ты все еще не знаешь?

Саша сощурилась на него, не собираясь смущаться из-за озвученных Димой интимных подробностей.

– Обязательно посвящать в это кого попало? – спросила она, злясь.

– Ты же пускаешь кого попало в дом. И да, обязательно. Так я мечу свою территорию, на которую каким-то ветром занесло совершенно незнакомого мне мужика, – не смущаясь, признался Дима.

Наверное, если бы Сашу не начало снова трясти, она бы посмеялась. Разумеется, девушка не купилась на легкомысленный тон Токарева, хотя именно сейчас он как никогда напоминал ей раздолбая Диму Петровича, в которого она чуть не влюбилась… десять лет назад.

Нестерова смотрела в его янтарные глаза, прекрасно понимая, как выглядит с Диминой стороны вся эта ситуация, но, теряясь от беспомощности, Саша не находила сил и слов даже для оправданий.

– Честно мне сейчас скажи… – решил прийти ей на помощь Токарев, – … правду.

– Правду, – кивнула Саша, трясясь от страха потерять все, что они с таким трудом создавали.

Не сводя с нее глаз, Дима спросил:

– Это он звонил?