Динка. Динка прощается с детством - Валентина Осеева

«Возьму домой, похлебку сварю», – подумал мальчик и, сложив рыбу в корзинку, которую оставил ему Федька, пошел на пристань… Его привлекла столовая.

«Поглядеть бы, нет ли там опять дяди Степана?»

Но дяди Степана не было, зато Леньке снова удалось заработать немного денег, и он решил купить Динке большое румяное яблоко. Выбрав на возу самое лучшее яблоко, он прибавил к нему еще два поменьше и, заплатив, отошел.

Его беспокоила мысль о своем новом знакомом.

«Может, дома сидит… А может, на работе где-нибудь? – раздумывал Ленька. – А может, голодный?»

Мальчик решил купить хлеба и отнести Степану рыбу.

«Тот раз он меня кормил, а этот раз я его накормлю!» – радовался Ленька, шагая по грязному переулку и взбираясь по скрипучей лестнице деревянного флигеля.

Степан был дома.

– Вот и хорошо, что ты пришел! – весело сказал Степан. – А у меня вчера получка была! Сестра денег прислала, да за урок я получил! Пойдем в студенческую столовую обедать! – предложил он, садясь на кровать и натягивая на босые ноги ботинки.

Но Леньке не хотелось обедать за его счет.

– У меня есть рыба… – сказал он. – Я бы, дядя Степан, сварил похлебку, вот мы и наелись бы!

– Ну что ж! – согласился Степан, заглядывая в Ленькину корзинку. – Чего лучше! Сварим похлебку! Только один уговор: не называй ты меня дядей! Терпеть не могу всех этих дядей, тетей! – стаскивая ботинок, сказал он.

Ленька засмеялся.

– Ясно, смешно! Мы с тобой взрослые люди; ты Леонид, а я Степан! Ну, вываливай свою рыбу около печки, сейчас будем хозяйничать!

Сидя на корточках, они вдвоем выпотрошили рыбу, покормили спустившуюся с чердака голодную кошку, потом развели огонь и, поставив варить похлебку, разговорились. Польщенный тем, что Степан называет его Леонидом и считает его за равного себе, взрослого человека, Ленька вдруг почувствовал собственное достоинство и независимость; булькающая в кастрюле рыба и хлеб, выложенный им на стол, также прибавляли ему чувство независимости, а простое, дружеское отношение Степана располагало к доверию. Ленька рассказал о своем бегстве от хозяина и жизни на утесе.

– Как орел живу! – похвалился он.

– Это хорошо, это даже очень здорово, – задумчиво сказал Степан, закуривая папироску и пуская в потолок дым. – Но ведь вот какая неприятность: за летом приходит осень… дожди… Пожалуй, подмочит тебя на твоем утесе, а? – глядя на Леньку добрыми близорукими глазами, спросил он.

– Не подмочит! – засмеялся Ленька. – Я под камнем сплю!

Степан пощипал рыжий клинышек своей бородки и кивнул головой:

– Ну, спи пока под камнем! А зимой, если я до тех пор не получу бесплатную квартиру, будешь жить со мной!

– Это что же – тюрьму? – догадался Ленька.

– Ну да! Мало ли, что может случиться… Вот поднял бы ты тот раз бумажку и крикнул бы: «Держите его!» – так сейчас же меня, голубчика, и сцапали бы, – сказал Степан.

– Я не предатель и не сыщик! – обиделся Ленька.

– А есть и предатели, и сыщики, – бросая в угол папиросу, сказал Степан.

– А где же они есть? Если, например, среди рабочих, так там их нету… – пожал плечами Ленька.

– Почему – нету? Попадется вот такая бумажка какому-нибудь холую, подхалиму хозяйскому, вот он и снесет ее куда надо, а там начнется слежка… – заметил Степан.

– Так вы поаккуратней! Глядите, кому кладете… – нахмурился Ленька.

Степан поднял кастрюлю, подсыпал в жаровню углей, взял ложку.

– А ну, попробуй! – сказал он вместо ответа и выдвинул из-под кровати сложенную горкой грязную посуду. – Вот, кстати, тарелок этих, ложек, плошек у меня набралось до черта! И пачкаются, понимаешь ли ты, и мыть их надо! Одним словом, лишняя посуда затрудняет жизнь! Не возьмешь ли на свой утес хоть половину? – наливая в миску воды из ведра и гремя тарелками, предложил Степан.

– Возьму! – засмеялся Ленька. – Мне как раз есть не на чем.

– Вот и хорошо! Бери грязную – там Волга у тебя под рукой, вымоешь… – засовывая в Ленькину корзинку миску и две тарелки, сказал Степан. – На вот и ложки. Сразу тебе кладу, чтоб не забыл.

Ленька, хохоча, помог ему собрать посуду.

– Чудной вы! – сказал он.

– Да не чудной я, а просто, понимаешь ли ты, некогда мне тут себя обхаживать, как старую барыню…

– А вы куфарку возьмите! – развеселившись, посоветовал Ленька.

– Только этого мне еще не хватало! – серьезно сказал Степан.

Убрав со стола книги, Ленька поставил тарелки, налил похлебку, нарезал хлеб. Ели молча, обжигаясь и откусывая большими кусками хлеб.

– Вот как мы! – весело сказал Степан, отодвигая пустую кастрюлю. – Да разве за нами кто угонится? – пошутил он, снимая с жаровни чайник.

Чай пили, заваренный прямо в жестяном чайнике. Пили долго, прикусывая сахар от одного куска. Никогда еще не ел и не пил Ленька так вкусно и сытно. И нигде еще не чувствовал он себя таким вольным человеком, как у Степана.

Размякнув от горячего чая и благодарности, мальчик глядел на своего нового друга и думал о том, что каждый поход Степана с запрещенными бумажками очень опасен и что он, Ленька, мог бы запросто помогать ему в этом деле.

– А что, Степан, – робко сказал он, – если бы я, например, вместо вас ходил бы с бумажками? Меня хоть и выследят в случае чего, так мне ничего не будет!

– Не понимаешь ты, что говоришь! – серьезно сказал Степан. – Эти бумажки – драгоценная вещь; надо, чтобы ни одна зря не пропала, а ты сунешь кому не надо… Кто ж тебе доверит такое важное дело?

– Уж так не суну, как вы… Попали на труса, он и выбросил. Хорошо, я подобрал… – осмелев, сказал Ленька и тихо добавил: – Я бы в бублики их…

– «В бублики, в бублики»! У самого хлеба нет, а он насчет бубликов толкует… Что это – одна или две? Молчи уж… А главное, держи язык за зубами – вот все, что от тебя требуется, раз уж свела нас судьба!

– Об этом не беспокойтесь, – сказал Ленька. Степан лег и, закинув ноги на спинку кровати, сказал:

– Сегодня я сам себе забастовку объявил! Дай-ка мне со стола вон ту книгу.

Ленька дал ему книгу и, подперев рукой щеку, задумался о таких людях, как Степан и дядя Коля. Легко с ними и хорошо. Может, потому, что они просто хорошие люди, а может, потому, что, не жалея себя, борются за простой народ.

– А что, дядя Степан… – начал он.

– Что, тетя Леонид? – прервал его Степан, глядя смеющимися глазами из-под раскрытой книги. Но Ленька не засмеялся.

– А что, Степан, – поправился он, – между вами, политическими, тоже есть предатели?

Степан положил книгу и сел:

– Между нами, политическими, их нет, но к нам затесываются иногда предатели. На моем веку был один такой случай…