Второму игроку приготовиться - Эрнест Клайн

слова заклинания, Morris Day and the Time приступили к делу, запев песню из саундтрека к фильму «Мост граффити».

Наш фронтмен, Моррис Дэй, шагнул вперед, в его руке появился микрофон. Он поднес его к губам, склонил голову к семи противникам и заговорил:

– В чем твоя главная проблема?

Тут же его глаза приобрели темно-красный оттенок, а на голове выросли дьявольские рога, из которых вылетели красные молнии и отразили атаки фиолетовых молний сверху.

Затем он начал свою атаку: издал оглушительный птичий полусмех-полукрик «Кря-я-як!», который вызвал звуковую волну, одновременно ранившую все семь воплощений.

Однако еще более угрожающим Морриса делал его правая рука Джером Бентон, он же Зеркальный человек, который носил с собой большое зеркало в золотой раме и с его помощью создавал несколько зеркальных клонов Морриса, и те в свою очередь тоже начали кряк-атаку.

В бой вступили и остальные участники Original 7ven. Джимми Джем и Монте Мойр играли на красных модифицированных клавитарах Roland AXIS-1, с каждым аккордом выпуская из грифа фанковые взрывные волны. Джесси Джонсон стрелял акустическими молниями из звукоснимателей своей гитары Fender Voodoo Stratocaster, а Терри Льюис – из бас-гитары, в то время как Джеллибин Джонсон позади них палил в небо красными молниями из своих барабанных палочек, орудуя ими как волшебными. Параллельно все участники группы выпускали смертоносный заряд звуковой энергии прямо изо рта, просто выкрикивая слово «Йоу!» раз за разом.

В промежутке между кряк-атаками Моррис выпускал столь же мощные словесные атаки. И отчего-то, когда остальные повторяли его реплики, казалось, сила ударов увеличивалась, и они наносили еще больший ущерб.

Моррис кричал:

– Я тебе не по зубам, малыш! Сосунок еще!

И его парни ему вторили:

– Сосунок еще!

Morris Day and the Time представляли собой воистину устрашающее зрелище. Однако они не сумели спасти ни себя, ни нас. Потому что Принсы тоже призвали своих помощников.

Принс Пурпурный Дождь призвал группу Revolution – все в королевских нарядах со стоячими воротниками, как у него.

Принс Микрофонный Пистолет призвал New Power Generation, которая состояла из целой толпы, вооруженной до зубов всевозможными инструментами.

А затем Принс Третий Глаз призвал 3RDEYEGIRL (согласно моему плагину, пишется именно ЗАГЛАВНЫМИ буквами).

Все три группы окружили нас с земли и начали атаковать, в то время как шестерка Принсев продолжала обстрел с воздуха.

Тут Эйч крикнула Джимми Джему и Терри Льюису что-то об «активации продюсерских сил». Они улыбнулись и кивнули, а затем одновременно щелкнули пальцами, призвав пару десятков своих помощников в военной форме: Джанет Джексон и ее Rhythm Nation.

Когда они маршем вышли на арену, казалось, Эйч вот-вот хлопнется в обморок.

– Матерь божья! Поверить не могу, что сработало!

А затем разразилась полномасштабная звуковая война.

Не знаю, что именно было дальше и как все произошло, но, когда осела пыль, все семь участников The Time пали смертью храбрых, включая Морриса Дэя и его зеркальные отражения (Принс Пурпурный Дождь как-то умудрился использовать свои зеркальные очки, чтобы разбить зеркало Джерома – думаю, это и стало началом конца).

Однако перед смертью Original 7ven сумели устранить всех трех участниц 3RDEYEGIRL, всех New Power Generation и Revolution, кроме Венди и Лисы, которых я сумел уничтожить взрывами из своей Облачной гитары.

Четыре воплощения Принса были повержены, но трем удалось пережить бойню: Микрофонному Пистолету, Третьему Глазу и Сетчатой Маске. Однако все трое выглядели знатно потрепанными – и весьма взбешенными.

Наконец мне удалось выстрелить из Облачной гитары прямиком в третий глаз Третьего Глаза – судя по всему, его слабое место, поскольку он обратился в ливень сверкающей пурпурной пыли. Последние два воплощения ахнули, как и Эйч.

Я испытал проблеск надежды: может, у нас все-таки оставался шанс на победу.

Затем Облачная гитара, которая стремительно вскипала в моих руках, пока я мысленно похлопывал себя по спине, наконец взорвалась, отняв у меня несколько сотен единиц жизни. Индикатор здоровья начал мигать ярко-красным – по жестокой иронии судьбы, у меня оставалось ровно семь единиц.

Однако битва еще не кончилась. Нас было трое, и всего два Принса.

– Да! – воскликнул Сёто. – Теперь они в меньшинстве! Пятеро убиты, двое на очереди!

Именно тогда мы его потеряли. Сёто разразился истеричным хохотом – явный симптом синаптической перегрузки. А затем он подписал своему аватару смертный приговор:

– Один, два, Принсы падают перед тобой на колени, – запел он, все еще неудержимо хохоча. – Принсы! Принсы, которые тебя обожают![58]

На лице Эйч отразился ужас, она запрокинула голову, и мгновение спустя с неба низверглась пурпурная молния и ударила в Сёто, убив на месте.

Мы с Эйч потрясенно наблюдали за тем, как аватар друга медленно растворяется, оставляя на земле кучу своего инвентаря. Повинуясь инстинкту, я кинулся собрать его вещи. Затем ко мне подскочила Эйч, и мы встали плечом к плечу.

В какой-то момент заварушки позади нас опустился Принс Сетчатая Маска. Стоя спиной к Храму Семерки, он угрожающе шагнул к нам – в то же мгновение черный каменный пол арены под его ногами превратился в золото, как и пол прямо перед ним, тем самым образуя золотую дорожку от центра арены к входу и дальше. Достигнув пустынного шоссе, она и асфальт превратила в золото.

Я взглянул на Эйч: подруга пристально смотрела на преображавшуюся землю под нашими ногами с задумчивым выражением на лице. Затем подняла взгляд на Принса Сетчатая Маска, рядом с которым появилась женщина в сверкающем золотом платье – она танцевал и кружилась, балансируя на голове длинным мечом. Мой электронный помощник сообщил, что это – первая жена Принса, Майте Гарсия. Между супругами завис яркий золотой свет, похожий на крошечную звезду. Не в силах долго на него смотреть, я отвел взгляд. Однако Эйч взгляд не отвела.

– Прямо как в клипе на песню Seven! – крикнула она.

– И что с того? – крикнул я в ответ.

Принс Микрофонный Пистолет, казалось, тоже заворожен золотым светом: позабыв об атаках, он просто завис над нами, и арена погрузилась в тишину – впервые с тех пор, как мы на нее ступили.

Внезапно раздалось красивое, чистое женское пение. И только несколько секунд спустя до меня дошло, что голос принадлежит Эйч. Она пела без музыки, а слова были мне незнакомы.

– All seven and we’ll watch them fall

They stand in the way of love

And we will smoke them all…

One day all 7 will die.

Вскоре к ее пению присоединились и два Принса. Каким-то образом