Средневековая история. Цена счастья - Галина Гончарова

Гуляет король, спрашивает, где граф такой-то или барон сякой-то, а их – нет. На горшке сидели. Или не присутствовали. И – немилость. На такое никто по доброй воле не пойдет.

А еще королевская прогулка – это шанс продемонстрировать монарху, в настоящий момент лишенному фаворитки, своих жен и дочерей. Поговорить с нужными людьми как бы исподволь. Для молодежи – пококетничать и даже обменяться поцелуями.

Все будут на прогулке, и ее высочество, даже в компании графа Иртона, не привлечет во дворце ничье внимание. Слуги? Даже если они примутся сплетничать – кому это будет интересно? С тем же успехом можно прислушиваться к собачьему лаю.

Джерисон с поклонами проводил принцессу в специальную комнату. Потом он пригласит туда докторусов. А потом… Если Анелия невинна – он проводит ее к Ричарду. Если же она порочна – инструкции просты. Связать, вставить кляп, доставить в Стоунбаг. И забыть обо всем.

Докторусы точно забудут. Да и не будут они знать, кого проверяли. Маска готова, а представляться им принцесса не будет. В остальном же – самая обычная процедура.

Анелия слегка удивилась, когда в королевском дворце ее встретил граф Иртон. Потом подумала и успокоилась – почему бы и не он? Друг принца, доверенное лицо. Но когда Джерисон повел ее куда-то переходами – девушке стало тревожно. А потом…

Потом сбылся ее самый страшный кошмар.

В комнате, куда ее привели, никого не было.

– Что происходит?! – возмутилась принцесса.

Она подумала, что Джерисон собирается домогаться ее. Но почему сейчас?! Она будет сопротивляться… Обернулась к графу Иртону, но тот уже успел закрыть дверь и заслонить ее собой.

– Ваше высочество, согласно старому обычаю, любая женщина, которая собирается замуж за принца, должна удостоверить свою невинность.

– Что?! – взвилась Анелия. Ее возмущение не выглядело наигранным. Страх за свою жизнь стимулирует.

Джес выслушал истерику не моргнув и глазом. Покачал головой.

– Ваше высочество, ваш отец дал согласие. И вы можете выйти из этой комнаты только после заключения докторусов.

– Да как вы…

– Или вообще не выйти. Ваш отец это одобрил и сказал, что бояться нечего.

– У вас есть его приказ?! В противном случае…

– Ваше высочество… – Синие глаза Джеса сверкнули. Он уже почти не сомневался в правдивости анонимного свитка. – Взгляните.

Анелия приняла из рук Джерисона свиток – и тут же опознала печать Гардвейга. Отец давал согласие на осмотр. Еще вчера написал, в компании Эдоарда.

Разум ее работал как бешеный.

Раскрыли. Где, что, как – это сейчас не важно. Проверку она не пройдет, если Альдонай ее снова девушкой не сделает. Но это вряд ли.

А что можно сейчас предпринять? Только одно: сбежать.

На ней дорогое платье, его можно продать. На шее, в ушах, на пальцах – драгоценности. Наряжалась… дура!

Но сейчас это ее капитал. Однако, чтобы им воспользоваться, сначала надо как-то выбраться отсюда. А как?

Граф Иртон ее не выпустит.

Обмануть?

Можно попробовать.

Пальцы Анелии коснулись крохотного пузырька в кошельке на поясе. Достать – пара минут. Но надо незаметно.

Анелия всхлипнула – и сползла на пол к ногам графа.

– Джерисон, прошу вас!!! Не надо!!!

Анелия вцепилась в его сапоги и зарыдала. Через слезы пробивалось что-то невразумительное, типа: «Ужасно… такой позор… мой отец…» Джес «поплыл» и не заметил, как принцесса извлекла пузырек из кошелька на поясе. Спрятала в рукаве. И продолжила истерику.

Минут через пять Джес поднял Анелию с пола, отряхнул на ней платье, усадил на кровать и даже налил вина из кувшина. Дворцовые слуги свои обязанности знали, им сказали подготовить комнату – они и расстарались.

Анелия сделала пару глотков – и истерика пошла с новой силой.

Джес растерялся. Приводить принцессу в чувство пощечинами было как-то некорректно. Встал, заходил по комнате… и не заметил, как Анелия, бившаяся в истерике, вылила в кубок все содержимое пузырька.

Наконец слезы начали стихать. Джес попытался снова предложить Анелии вина, но она отмахнулась.

– Граф, объясните мне, зачем это унижение?

– Ваше высочество, – как можно мягче заговорил Джес, – это обычай. И в нем нет ничего оскорбительного. Ваш отец дал согласие…

– Это такое унижение… посторонние люди…

– Ваше высочество, все обставлено по возможности тайно. Нас никто не видел, докторусы и повитухи ждут в соседней комнате.

– Они меня узнают.

– Что вы! Наденете маску, мы еще набросим на вас покрывало, и никто ничего не поймет. Клянусь, вас не узнают.

Анелия поежилась.

– Я никогда не была с мужчиной. Но если так надо…

Джес принялся ее заверять, что надо. И если бы не… он бы никогда, и льстит себе надеждой, что ее высочество поймет… Он был уверен, что Анелия врет. Но проверить все же надо.

– Наденьте маску, ваше высочество.

Анелия кивнула.

– Хорошо, сейчас… только сделаю пару глотков. В горле пересохло…

– Разумеется, ваше высочество.

Анелия поднесла к губам кубок. Принюхалась. Сделала вид, что пьет, не позволяя жидкости даже коснуться губ. И сморщилась, сплюнула.

– Граф, какая гадость! Что это за помои?! Это вино в рот не возьмешь, оно кислое!

Джес пожал плечами.

– Омерзительная кислятина! – вскочив с кровати, топнула ножкой Анелия. – Да вы сами попробуйте! – Сделала пару шагов к графу. – Дайте мне маску, я надену. Вот, убедитесь сами, какой гадостью меня поите… У нас такое даже слугам на стол не ставят!

Анелия протянула Джесу кубок, забрала маску и принялась пристраивать ее.

Наблюдая, как она возится с завязками, Джес рассеянно сделал глоток. Потом второй. Нормальное вино. Чуть кислит, да, и запах какой-то странный…

Анелия что-то слишком долго возится с маской. Джес хотел поторопить ее, но вдруг обнаружил, что не может вдохнуть. Издал какой-то клокочущий звук, дернулся… поздно. Все было поздно.

Принцесса развернулась – и посмотрела на графа. Ведьма не гарантировала мгновенной смерти. Но в течение ближайших десяти минут он умрет.

Граф хрипел, царапая ногтями горло, выгибался на полу… Его словно сжигало изнутри невидимое пламя. Все горело, болело, заходилось в бешеном беге сердце, не хватало воздуха, мышцы сводило спазмами, хотелось кричать от боли, но сквозь сведенное судорогой горло прорывались только слабые стоны.

Джесу казалось, что он оглушительно кричит, но даже Анелия его почти не слышала.