Черный маг - Михаил Михеев

Трясти перестало так же внезапно, как и начало. Скарамуш мгновенно оказался на ногах, и ятаганы как будто сами прыгнули ему в руки. Я последовал его примеру, и несколько секунд мы стояли спина к спине, настороженно поводя мечами.

Луч света, ударивший из внезапно образовавшейся трещины в куполе, был так ярок, что я на секунду зажмурился. Зрению, привыкшему к темноте, надо было хоть немного времени для того, чтобы адаптироваться к изменившемуся освещению, и в этот момент меня, а возможно, и Скарамуша можно было брать голыми руками, но обошлось. Когда зрение, наконец, вернулось, я увидел перед собой впечатляющую картину.

Мы стояли на огромной площадке, больше всего напоминающей… стадион! Да что там напоминающей – это и был стадион, несколько отличающийся от привычных мне размерами, но, тем не менее, вполне узнаваемый. Вон, и ряды кресел есть, только почему-то большая часть их переломана, в точности как у нас по телевизору показывают после матча «Спартак» – «Зенит». Да и вообще, все здесь производило впечатление какого-то постапокалипсиса – на трибунах то здесь, то там зияют провалы, щерящиеся обломками арматуры, беговые дорожки как будто вывернуты наизнанку, поле перерыто… Под ногу попало что-то твердое, я нагнулся – череп, самый обыкновенный человеческий череп, уже потемневший от старости. Ну да, точно, классический постапокалипсис, со всеми присущими ему голливудскими атрибутами. Вон и ветер гуляет, таскает туда-сюда какую-то мелкую дрянь вроде пластиковых стаканчиков и прочего мусора. И, как ни удивительно, производимое этим местом удручающее впечатление совершенно мне не мешало. Может быть, потому, что над головой висело солнце, самое обычное солнце, на которое я, оказывается, мог теперь смотреть не мигая – зрение адаптировалось и к этому. Солнце… Боже, как я, оказывается, соскучился по нему за эти дни!

– Доннерветтер! – выругался по-немецки Скарамуш и добавил еще несколько слов мне неизвестных, но явно непечатных.

– Что случилось? – Я продолжал осматриваться и не совсем понял его реакцию.

– Не знаю, но здесь кто-то есть, мать их налево и пополам вперехлест через клюзы.

– Объясни толком.

– Слушай сюда, – внезапно спокойным голосом заговорил Скарамуш. – Не знаю, кто это, но они не боги, богов бы я узнал. И в то же время они сильнее меня, я это чувствую. И еще. Они нас не боятся, уверены, что справятся в любом случае.

– Мания величия.

– Да, что-то вроде. Они маскируются, но от меня не спрячешься. Их присутствие я чувствую, вон они, на той площадке сидят.

Я присмотрелся, но не увидел ничего, кроме туманного облака, закрывающего часть трибуны, о чем честно сказал моему спутнику. Тот ухмыльнулся:

– И не увидишь. Их и я не вижу – просто знаю, что они там. И я не знаю, ни кто они на самом деле, ни из какого они мира, ни зачем им потребовалось выдергивать нас сюда. Великий Хаос, я вообще ничего не знаю! Но как мне хочется оторвать кому-нибудь из них голову…

– Так, может, оторвем?

– Они сами нам оторвут, если захотят, – печально усмехнулся Скарамуш. – Предела их сил я не знаю, и их как минимум трое.

– Плохо. И что дальше?

– Не знаю. Погоди, я попробую прозондировать это место…

Несколько секунд Скарамуш молчал, а потом разразился такой тирадой, что я сразу понял – русский язык, оказывается, далеко не самый богатый и образный. А закончив изливать свой гнев путем бесполезного сотрясания воздуха, Скарамуш пояснил его причину. Вот тогда я и понял, как мы влипли. Даже не влипли – вляпались!

Это был мертвый мир. Мир, из которого в результате какого-то катаклизма ушли и магия, и жизнь. Не знаю, почему это случилось, да и наплевать, честно говоря, но были еще нюансы, которые стоило учитывать.

Во-первых, мир этот был изолирован от ветки миров. Так организм отторгает отмершую ткань, чтобы не заражать все остальные. Не до конца изолирован, разумеется, так как нас сюда все же перекинули, но практически полностью. А во-вторых, из-за этой изоляции Скарамуш потерял всякую связь с Хаосом, из которого черпал свои силы. Жалкие остатки энергии, которые у него были, он потратил на сканирование местности, и сейчас в результате мало чем отличался от обыкновенного человека. Скажем так, он и был сейчас обычным человеком – сильным, отлично подготовленным, но обычным. И, главное, он даже представить не мог, как нам выбраться из этого места и чего от нас хотят те, кто приволок нас сюда.

– Эй, вы там закончили? – раздался вдруг бодрый голос, очень сильный и молодой. – А то у нас времени не вагон, начинать пора.

– Что начинать-то? – крикнул я в ответ, не обращая внимания на предостерегающие знаки, которые делал мне Скарамуш. Жестикуляция у него, кстати, была отчаянная и очень выразительная – похоже, он этими жестами обещал оторвать мне голову, как только мы отсюда выберемся. Если выберемся, конечно. Ну, флаг ему в руки, но лично я не собирался, аки тварь бессловесная, терпеть наезды непонятно от кого. Однако мой неведомый и невидимый собеседник не обиделся.

– Как это что? Суд, конечно. На вас, дорогой вы мой, поступило заявление…

– Так, стоп. Суд – это, конечно, хорошо, но зачем тогда вы вытащили сюда моего товарища? Где официальное зачитывание моих прав? И вообще, молодой человек, корочку предъявите, с подписью и печатью, где сказано, что вы у нас судья.

Мой собеседник непонятно хрюкнул, и только через секунду я сообразил, что это смех, который он отчаянно пытается подавить.

– Ну ты наглее-ец, – протянул он. – Настоящий хаосит. Давай так, будем считать, что мы в тоталитарном государстве, и на все эти мелочи можно забить. А твой товарищ… Ну, пускай посидит пока.

Я задумчиво потер отчаянно чешущуюся бородку, в которую постепенно превращалась моя брутальная небритость, и резюмировал:

– В общем, можно считать, что ты – офицер НКВД и здесь у вас особая тройка?

– Можно считать, что от тебя сейчас ничего не зависит, так что помолчи.

– Да в чем меня хоть обвиняют-то?

– Обвиняют? Ах, да. К смотрящему мира, в котором ты находился, пришло заявление от одного из местных богов о том, что ты, подло напав на него, похитил его силу, а самого его развоплотил до состояния призрака. Кстати, как ты это сумел сделать? До сих пор считалось, что это вообще невозможно.

– Все когда-то бывает в первый раз, – философски ответил я. – А что, он сам вам объяснить не мог?

– Что вы его слушаете, – взвизгнул поразительно знакомый голос. Опа, а вот и наш божок пожаловал. – Пускай отдает…

Что я должен был отдавать, я так и не понял, поскольку визгуна заткнули одной короткой фразой, слова которой я не понял, но смысл уловил. Что-то вроде «неграм слова не давали» или «а до тебя очередь еще дойдет». Ну что же, хоть это радует, не будет на нервы действовать.

– Ты согласишься открыть разум для проверки слов твоего оппонента?

– А что будет, если не соглашусь?