Курс новой истории - Сергей Михайлович Соловьев

никакою новою строгостию, соблюдать права, данные им моими предшественниками, но не уступать им ничего более и самое соблюдение дарованных прав ограничить возможно узкими пределами, которые предписываются правосудием и приличием. Что касается милостей, зависящих от меня одного, то я решил не давать им никакой: пусть им приходит от времени до времени на ум, согласно ли с рассудком добровольно лишаться выгод. Я решился также наградами привлекать тех, которые окажутся покорными, воодушевлять, по возможности, епископов, чтоб они заботились об их обращении; назначать на духовные места только людей испытанного благочестия, трудолюбия, знания, способных своим поведением уничтожить в Церкви те беспорядки, которые произошли вследствие недостойного поведения их предшественников».

Людовик старался вначале употреблять сильные меры против протестантизма, потому что эта язва была распространена по всему государству; но была другая язва, ограниченная небольшим числом людей, с которою поэтому не нужно было церемониться, то был янсенизм. Гугенотская ересь была ересь старая; Людовик не был виноват в том, что предшественники его надавали ей прав; но янсенизм была ересь рождающаяся, по выражению Людовика; обязанность короля состояла в том, чтоб истребить ее в зародыше; папа и король приказывали еретикам опомниться, но они не слушались. Но если у янсенистов были сильные враги, то были и сильные покровители, которые желали путем мирных соглашений удержать при католической Церкви даровитых и энергических борцов. Еретик-янсенист Николь ревностно защищал против протестантов догмат пресуществления.

Печальные результаты движения на покатом пути отрицания, — движения, начавшегося с лютеровой реформы, тревожили все более и более протестантов, желавших остаться христианами, но не чувствовавших под собою твердой почвы, а тут выступает Боссюэт со своим «Изложением католической веры», написанным с большим талантом и умеренностию. «Можно, — говорит Боссюэт, — сохранить последовательность, установить единство в плане учения, когда или совершенно предаются вере, как католики, или совершенно предаются разуму человеческому, как неверующие; но когда хотят смешивать то и другое, то приходят к мнениям, противоречия которых указывают на явную фальшивость дела». Протестантов поражала умеренность, с какою было написано «Изложение католической веры». «Это не папское учение, — кричали пасторы, — папа не утвердит его». Но папа имел благоразумие утвердить. Протестанты начали обращаться в католицизм; сильное впечатление было произведено обращением Тюрення, между гугенотами уже почти не было людей из знатных фамилий.

II. ВОЙНЫ ФРАНЦИИ С ИСПАНИЕЮ И ГОЛЛАНДИЕЮ. — ЗАХВАТЫ В ГЕРМАНИИ. — ИЗГНАНИЕ СТЮАРТОВ ИЗ АНГЛИИ. — ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРОТЕСТАНТОВ ВО ФРАНЦИИ. — СМЕРТЬ КОЛЬБЕРА — МЕНТЕНОН. — УНИЧТОЖЕНИЕ НАНТСКОГО ЭДИКТА. — СТОЛКНОВЕНИЕ ЛЮДОВИКА XIV С ПАПОЮ. — БОССЮЭТ И ФЕНЕЛОН. — ПЕЧАЛЬНОЕ ВНУТРЕННЕЕ СОСТОЯНИЕ ФРАНЦИИ В КОНЦЕ XVII ВЕКА. — ВЕЛИКИЙ СОЮЗ ПРОТИВ НЕЕ. — РИСВИКСКИЙ МИР

Мы видели средства Людовика XIV и видели, что слабость соседних государств влекла славолюбивого короля воспользоваться своими средствами для расширения границ Франции, для приобретения первенствующего, заправляющего значения в Европе, игемонии. Мы видели, что еще при Мазарини в Германии образовался Рейнский союз, в котором Франция имела заправляющее значение. В 1664 году союз распространился присоединением к нему Вюртемберга, Дармштадта, Пфальц-Цвейбрикена, Базеля, и хотя впоследствии союз рушился, но это не уменьшило влияния Франции в Германии; деньги были главным проводником этого влияния: и знаменитый курфюрст Бранденбургский, великий курфюрст Фридрих Вильгельм, брал французские деньги, саксонский курфюрст Иоган Георг II за 200 000 талеров, получаемых ежегодно от Людовика XIV, обязался на сеймах подавать всегда голос за Францию.

Германия, таким образом, не могла представить препятствий для осуществления честолюбивых замыслов; еще менее могла представить их Испания, и на нее-то молодой французский король прежде всего должен был обратить свое внимание, ибо ее провинции, прилегавшие к Франции с северо-востока, представляли легкую и богатую добычу. Но покушения со стороны Франции на южные, испанские Нидерланды должны были встревожить Нидерланды северные, или Голландскую республику. Эта маленькая, но цветущая республика господствовала на морях, славилась громадным богатством, которое давало ей важное значение в европейских делах; она смело мерялась силами в морских битвах с своею соперницею Англиею; но положение обеих морских держав было далеко не одинаково выгодное. Англия была отделена морем от европейского материка и, не боясь ниоткуда нападения, могла спокойно развивать свои морские (илы, свою промышленность, формы своего правления, тогда как Голландия, завоевав свою область у моря, была прислонена к континенту, легко подвергалась нападениям сильнейших государств. Вследствие этого двойственного положения Голландии, с одной стороны, как державы морской, занятой преимущественно промышленными и торговыми предприятиями, а с другой стороны, как державы все же континентальной, обязанной заботиться о средствах защиты, — вследствие этого двойственного положения в Голландии боролись две партии: республиканская, члены которой ревниво берегли свою свободу и поэтому больше всего боялись сухопутной войны, войска, полководцы, и партия штат-галтерская, или оранская, приверженная к потомству Вильгельма Молчаливого, которое постоянно давало Голландии вождей для ее защиты в опасное время.

Главою республиканской партии в описываемую эпоху был самый видный в семи соединенных провинциях человек, пенсионарий Голландии Иоанн де Витт: так как Голландия занимала первенствующее положение среди других провинций, то ее пенсионарий, заправлявший иностранными делами, имел решительное влияние на дела штатов. Личные достоинства де Витта давали ему право на первое место; он был отлично образован и учен (был знаменит как математик), отличался нравственною чистотою, необыкновенною простотою жизни: первый человек в самом богатом тогда государстве жил в маленьком доме, вся прислуга состояла из лакея и кухарки; в тогдашнем обществе, находившемся под влиянием классического образования, де Витт представлялся гражданином лучших времен античного мира, и легко понять, как это представление помогало ему быть во главе республиканской партии, боровшейся с государскими стремлениями оранской, княжеской партии. Де Витт добился того, что ему было поручено воспитание малолетнего Вильгельма, единственного представителя знаменитого оранского дома; де Витт дал Вильгельму отличное образование, но республиканцем его не сделал.

Де Витт с своею партиею находился в описываемое время в крайне затруднительном и опасном положении: по своему промышленному и торговому характеру республика Соединенных Штатов необходимо сталкивалась с Англиею, быстро стремившеюся ко владычеству на морях и в мире промышленном; соперничество, ненависть между двумя торговыми государствами необходимо вели к ожесточенным войнам, что, разумеется, было как нельзя выгоднее для Франции. Говоря о царствовании Карла II в Англии, мы уже упоминали о войнах ее с Голландией), ведшихся с переменным счастием. Республиканская партия в Соединенных Штатах не боялась этих морских войн, имевших притом ясный, определенный смысл — поддержку своего могущества на море; тем более она боялась сухопутной войны, бесцельной, разорительной, опасной по неимению своего сухопутного войска и по тому значению, какое мог получить полководец. Вот почему республиканская партия должна была стараться жить в мире с