Подарок ко дню рождения - Барбара Вайн

Айвор, который никогда не отличался застенчивостью и не чувствовал себя уязвимым, теперь смущался, когда его узнавали в общественных местах, особенно если гулял по Вестминстеру, что пытался проделать раз или два. Луиза Тэшем отдала дом им с Джульеттой; она всегда говорила, что так и сделает, когда Айвор женится. Она переехала жить в коттедж, который ее сын во времена своего расцвета иногда называл «вдовьим домом»; теперь он даже не вспоминает об этом. Он сказал мне, что стал иначе относиться к походу по магазинам Рамбурга или в церковь Святой Марии, чем то было в Лондоне. Теперь его волновали совсем другие вещи. Он тщательно подмечал, как относятся к нему окружающие. Слава богу, никто на него не пялился, все вежливо разговаривали с ним и помогали чем могли. Такое же отношение мой шурин встретил и в Морнингфорде, когда познакомился с кандидатом в депутаты на дополнительных выборах – она проиграла место в парламенте кандидату от лейбористов два года спустя, – но в тот раз она вела себя учтиво и приветливо и не упоминала о его работе в парламенте и крахе политической карьеры.

В отличие от некоторых других «скомпрометированных» членов парламента Айвор не отдавал все душевные силы благотворительности и не выбрал для себя дело, за которое будет бороться.

– Я могу снова налететь на Джерри Фернала, – заметил он во время редкой вспышки прежнего чувства юмора, – и мне придется вызвать его на дуэль.

Именно подобный безумный поступок он мог совершить в свои прежние дни. Я скорее могу представить его сражающимся на дуэли на мечах, чем кого-то другого из моих знакомых. Внесу поправку: я могу представить себе в этой роли прежнего Айвора. В Рамбурге он начал вести спокойную жизнь. Много читал, писал какую-то работу о жизни лорда Палмерстона и по выходным и праздникам с умеренным размахом принимал у себя старых друзей. Дочь Джульетты – я так ее называю, подражая словам Айвора и Ивлина Во, – родилась осенью их первого года жизни в Рамбурге, а сын – через год и один день после всеобщих выборов, во время которых лейбористы потерпели сокрушительное поражение. В тот год у нас родилась дочь, мы назвали ее Изабель. Айвор и Джульетта дали своим отпрыскам христианские имена, безусловно подходящие для детей консерваторов: Люси и Роберт.

За эти годы случилось два совпадения. Если это совпадения. Возможно, их следуют считать просто интересными событиями. Школьная подруга моей дочери Надин, Хана, встречается с мальчиком по имени Джастин Фернал, ему девятнадцать лет. Должно быть, это тот самый. Филомена Линч выиграла огромные деньги в Национальную лотерею около пяти лет назад и, как писала «Ивнинг стандард», купила на половину выигрыша дом в Хэмпстед Гарден, некогда принадлежавший Дэмиену и Келли Мейсон. Опять же «Стандард» выкопала всю скандальную историю Айвора и Хиби, Мейсонов и подарка ко дню рождения, но Айвор в Норфолке ничего этого не читал.

Дермот умер в бывшем доме миллионера через год после того, как его купила мать, и тогда мой шурин прекратил выплачивать пенсию. Она и Шон в ней не нуждались. Шон женился и, насколько известно, стал примерным гражданином. О судьбе Шилы Атертон, Эрики Кэкстон и Тренантов я ничего не знаю. Никола Росс вышла замуж за польского графа, и, как и у Айвора, у нее двое детей. Но задолго до всего этого, в начале 1995 года, полиция нашла убийцу Джейн Атертон.

Учитывая тот факт, что к тому времени следователи уже несколько месяцев имели в своем распоряжении дневник Джейн, они не спешили. Вероятно, у них было слишком мало доказательств, чтобы действовать. Но Джейн изнасиловали, поэтому я ожидал, что анализы неопровержимо докажут, что он виновен. Однако, вероятно, мое невежество в подобных делах так же глубоко, как у большинства законопослушных граждан.

Ему предъявили обвинение, он предстал перед мировым судьей в феврале; потом, через год, в декабре, дело передали в Центральный уголовный суд. Никто из людей, хотя бы отдаленно связанных с этим делом, никогда о нем не слышал, если не читал дневник Джейн. Это был Стюарт Томас Хиггз, двадцати восьми лет, мойщик окон в Кенсал Райз.

На суде выяснились подробности их взаимоотношений. Его наняли управляющие здания, где находилась квартира Джейн, на работу по мойке окон. Его адвокат выдвинул предположение, что она его усиленно поощряла, но дневник этого не подтверждает. Кажется, она в конце концов в отчаянии обратила на него внимание, надеясь обрести любовь и спутника жизни. Они вместе пошли в паб, очевидно, много выпили, и после она пригласила его к себе домой. Адвокат Хиггза сообщил суду, что Джейн согласилась на секс с его подзащитным, но в последний момент переменила решение. Хиггз не помнит, что произошло потом. Он сказал, что очнулся в луже крови, а в руке был зажат один из кухонных ножей.

Стюарта Хиггза приговорили к пожизненному тюремному заключению, как и следовало, с рекомендацией, что он должен отсидеть минимум пятнадцать лет. Это означает, что его выпустят через три года.

Некоторые вопросы остались без ответа. Попыталась бы Джейн шантажировать Айвора? Должно быть, она собиралась потребовать у него крупную сумму, если надеялась жить на эти деньги до конца жизни. Судя по всему, она твердо решила это сделать. Согласился бы мой шурин дать ей то, что она просит? Я никогда не говорил с ним об этом аспекте дела. Насколько я знаю, он не знает о существовании дневника. Джульетта прочла его, но то, что она расскажет о нем Айвору, еще менее вероятно, чем то, что это сделаем мы с Айрис. Почему Дермот Линч превысил скорость и выехал на перекресток, не заметив красный сигнал светофора? Когда я рассказал эту историю другу-психиатру Айрис, сильно закамуфлировав ее и изменив имена, он высказал предположение, что Дермот, одинокий мужчина и, вероятно, девственник, слишком возбудился, когда связывал Хиби, надевал на нее наручники и затыкал рот кляпом. Возможно, это заставило его потерять над собой контроль.

Почему Джерри Фернал, проявив себя непревзойденным актером в сцене возвращения жемчужного ожерелья, больше ничего не предпринял? Почему он никогда не давал интервью журналистам? Почему его жена никогда с ними не разговаривала? Ну, у меня такое впечатление, что он всегда был тихим, сдержанным человеком, полной противоположностью прежнему Айвору. Что касается Пандоры, она, конечно, молчала, чтобы угодить мужу.

Что стало с жемчугом?

Мы праздновали прошлое Рождество вместе с Айвором, Джульеттой и их детьми в Рамбург-хаусе. Луизе уже перевалило за восемьдесят лет, и она пришла к сыну вместе со своей постоянной компаньонкой, были и Мунро со своими дочерями. Приехали двоюродные братья и сестры Айвора, и Айрис, и брат Джульетты со своей девушкой, так что за рождественским столом нас было двадцать человек. Джульетта, немного потяжелевшая – она всегда любила поесть, – но красивая, как всегда, была в черном платье с жемчужным ожерельем на шее. По словам Айвора, она когда-то сказала, что «не носит жемчуг», но в тот вечер надела нитку крупных, идеально ровных жемчужин.

– Это то самое ожерелье? – шепнула мне Айрис.

Я не знаю. Если это так, возможно, это был знак полного согласия между Айвором и его женой.