Гиви и Шендерович - Мария Галина

А Сулейман так радовался и гордился, что на радостях возьми и скажи Азаилу:

— Ну и чем вы, скажи на милость, сильнее нас, людей?

И отвечал Азаил:

— Освободи меня от цепей да передай мне перстень свой, и тогда сумею я показать тебе, чем мы сильнее людей.

Снял тогда с него Сулейман цепи и дал ему свой перстень. И наступил Азаил на Сулеймана, и проглотил его. Уперся одним крылом в землю, другим — в небо и, низвергнув Сулеймана, размахнулся и закинул его за четыреста парса.

И сказал Азаил — это тебе за петуха Бар!

И пропал Сулейман, ибо обрек его Азаил скитаться по землям людей и по временам Господа. И так наказан был Сулейман за свою гордыню — за то, что вознамерился он не человеческими руками строить Храм Господень, но посредством беса, которого обуздал хитростью и обманом. И выпало Сулейману скитаться, не зная ни времен, ни расстояний, покуда не умалится он и не станет равен с малыми, и не постигнет мудрость истинную, а не ложную, и покуда весь мир не станет для него одним храмом…

А что Азаил? А Азаил принял облик Сулеймана, однако ж, боясь взойти на Престол, который одного лишь Сулеймана возносил на себе, все дни и ночи пропадал в гареме. И, будучи бесом, он так ловко ублажал цариц и наложниц, что они лишь дивились, да радовались, что царь наконец-то предпочел гаремные утехи государственным делам. Одна лишь Суламифь мудрая удалилась в свои покои и сказалась больной, ибо кое-что показалось ей странным в сем самозваном царе. Однако ж про свои подозрения она пока никому не сказала.

А что Сулейман? Очнулся он в стране египетской, у своего тестя фараона, и решил попасть ко двору, дабы обратиться за помощью. Однако стража не пустила его дальше порога.

— Я, — говорит Сулейман, — был царем над всем Израилем, а вы не пускаете меня к моему тестю, негодные…

— Царь Сулейман, — отвечают ему, — и по сей день восседает в Ерусалиме.

Понял тогда Сулейман, что Азаил принял его облик и горько зарыдал.

Над утерянным царством своим он плакал, и над былым могуществом, а пуще всего плакал он, ибо скучал по прекрасной Суламифи, которую успел полюбить пуще жизни своей.

И побрел он по земле и, плача, говорил так: «Что пользы человеку при всех трудах его под солнцем? И это и было всею долею от трудов моих? Был я царем над Израилем, а нынче — царь я только над посохом моим!»

И скитался царь Сулейман по странам и народам, и потерял им счет, и помогал людям мудрым советом, и утешал их притчами, и складывал свадебные песни на свадьбах и плачи для похорон, и слово его всегда было к месту и ко времени, а за это люди давали ему подаянье, и тем он кормился, отчего и прозвали его в народе «Когелет», что означает «проповедник».

И набрался Сулейман мудрости великой, каковая неведома царям. И вот что было с царем Сулейманом.

А что же Азаил?

А Азаил веселился во дворце, и пил дорогие вина, и ел дорогие яства, и забросил государственные дела, и не стало более справедливых судов, и разогнал он диван, и не держал совета, и смущал умы народу, поскольку, говорят, поставил он в Вефиле и в Дане двух золотых тельцов, и вместо того, чтобы обращать своих жен в истинную веру, сам стал поклоняться их идолам, и входил он к женам своим и наложницам во всяческое время, не зная ни пятницы, ни субботы, ни иных запретных дней, и люди начали тревожиться, а в Израиле зрела смута.

И тогда Суламифь мудрая позвала Беная, сына Иегодиады, и сказала ему — сомневаюсь ли я, истинно ли Сулейман сейчас царит в Израиле? Сидит ли он на престоле?

— Нет, — сказал Беная, — не сидит он на престоле.

— Судит ли он справедливо?

— Нет, — сказал Беная, — он судит несправедливо.

— Блюдет ли он субботу?

— Нет, — сказал Беная, — не блюдет он субботы.

— Тогда это не царь Сулейман, — сказала Суламифь мудрая.

— Так кто же это у нас царствует вместо царя? — в ужасе воскликнул тогда Беная.

— Ума не приложу и того не ведаю, — отвечала Суламифь, — ибо ко мне он не входил со дня свадьбы. Но я спрошу у цариц и наложниц. Ибо на это темное дело пора пролить свет.

И пошла тогда Суламифь к женам и наложницам, и принесла сладостей и притираний, и душистые масла и украшения, и так сказала:

— Сердце мое тревожится, ибо вот уже год, как не вижу я царя, господина моего. Что с ним? Не заболел ли?

— Нет, — отвечают жены (а они в глубине души рады были, что позабыл Сулейман Суламифь мудрую, и не входит больше к ней), — наш владыка бодрый и здравый, и бывает у нас каждую ночь и каждый день!

— И по пятницам? — спрашивает тогда Суламифь мудрая, — и по субботам?

— И по пятницам, — отвечают жены, — и по субботам! И трудится он на любовном ложе так, как не трудился смолоду, дай ему Бог здоровья! А что к тебе не ходит, так это оттого, что разлюбил он тебя, ибо ликом ты смугла, а бедрами хрупка, простушка ты эдакая!

— Ох, ох! — сказала тогда Суламифь мудрая, — видно поделом мне царская немилость! Но скажите мне, девушки, не изменился ли царь? Светел ли он лицом? Мудр ли он взором?

— Для нас он всем хорош, — отвечают жены.

— Пышно ли его одеяние? Роскошны ли его шелка?

— Роскошны как никогда, — отвечают жены.

— А скажите мне, простушке, носит ли он ножной браслет, что подарила я ему в знак нашей любви? Ибо из собственных кос сплела я его!

— Не знаем мы того и не ведаем, — смеются жены, — ибо не снимает он обуви.

— Что, все время? — спросила Суламифь.

— Ну и что с того? — смеются жены.

— Ах, вот оно что! — сказала Суламифь мудрая, и, поклонившись, удалилась.

И вызвала она к себе вновь Беная, сына Иегодиады, и сказала — вот, вызнала я все у этих куриц: и не царь Сулейман это вовсе царит у нас в Израиле, а бес Азаил, потому как не снимает он обуви, когда входит к женщинам — во-первых, потому что бесы не как люди, и делают все, что людям противно и извращают обычаи и сотрясают устои, а во вторых, потому прячет он ноги, что, хотя и в силах он изменить свой облик, есть у него качество, ему неподвластное — говорю тебе, там у него копыто козлиное!

— Ох, ох! — заплакал тогда Беная. — Что же нам делать?

— Предоставь все мне, — сказала Суламифь мудрая.

И вот позвала она рабынь и евнухов, поваров и музыкантов и велела устроить пир, и приготовить всякую рыбу и птицу, все, что плавает и летает и бегает на четырех ногах, и принести наилучшие вина и зажечь курильницы с благовониями и послала к мнимому царю, и велела передать так: истосковалась твоя Суламита без ласки твоей, хочет она устроить пир, чтобы ты, светоч земли, возрадовался и развеселился. И, как взойдет луна, окажи своей служанке милость великую, приди в ее чертог, ибо ждет она…