Огненная дорога - Энн Бенсон

Тот, однако, никак не реагировал. Все его внимание было сосредоточено на Гильоме Кале, который уселся прямо напротив и, бледный как мел, не отрываясь, смотрел ему в глаза.

Их сосредоточенность друг на друге не осталась незамеченной де Шальяком, который наблюдал за происходящим со своего кресла с высокой спинкой во главе стола.

— Марсель, представьте вашего спутника, — сказал он.

Не догадываясь о разворачивающейся перед ним интриге, Марсель встал и положил руку на плечо Калю.

— Это мой молодой племянник Жак, приехал в Париж с визитом. Не слишком подходящее время для таких вещей, должен сказать, однако моя сестра настояла, чтобы он выразил уважение своей бабушке. Я не счел уместным его отговаривать.

— Приветствую вас, племянник моего большого друга прево. Счастлив познакомиться с вами и польщен тем, что вы сочли возможным покинуть бабушку, чтобы прийти сюда. Однако, по-моему, вы знакомы с одним из моих гостей.

Каль нервно взглянул на де Шальяка и обежал взглядом стол, чувствуя, что остальные гости с любопытством разглядывают его, в особенности юный Чосер. В конце концов, справившись с неловкостью, он, запинаясь, ответил:

— Н-нет… просто вон тот джентльмен напомнил мне кого-то. — Он посмотрел на Алехандро. — Простите, сэр, и не сочтите за оскорбление мое пристальное внимание.

Алехандро покачал головой. Он сидел, словно окаменев, и не спускал взгляда с рыжеволосого молодчика, который, как предполагалось, присматривает за его обожаемой Кэт.

«Что все это значит?» — думал он, слушая измышления Марселя. Может, и все остальные здесь не те, за кого себя выдают? Когда подошла его очередь назвать свое имя вновь прибывшим, он слегка привстал и тоже включился в игру:

— Эрнандес, к вашим услугам, господа.

Де Шальяк тут же добавил:

— Какие все тут скромные! Это доктор Эрнандес, точнее говоря. Мой бывший ученик.

— Тогда на вас, должно быть, большой спрос! — воскликнул Марсель. — В Париже осталось так мало докторов. Я провел немало времени в заботах о том, чтобы обеспечить нашим гражданам их помощь.

На это Чосеру было что сказать, и он с энтузиазмом включился в разговор.

— Милорд Лайонел часто рассказывает, как его отец жалуется на нехватку лекарей и засилье законников.

Марсель улыбнулся.

— Сочувствую королю, поскольку сам страдаю от законников. Однако лекари — это просто сокровище.

— Он прибыл сюда не с целью лечить пациентов, Этьен, — сказал де Шальяк, — а в поисках знаний. Принес с собой прекрасную медицинскую книгу и хочет, чтобы я ознакомился с ней. — Он сладко улыбнулся Алехандро. — Чрезвычайно польщен тем, что доктор Эрнандес счел важным для себя выслушать мое мнение.

— Тогда я еще больше поражен! — воскликнул Марсель, во все глаза глядя на Алехандро. — Знаете ли вы, сэр, что французская королевская семья часто спрашивает мнение вашего учителя? И святые отцы, да покоятся в мире те из них, кто уже покинул нас.

Это сделанное без всяких дурных намерений напоминание об иронии судьбы задело де Шальяка; Марсель тут же заметил изменившееся выражение его лица и мгновенно сменил акценты.

— Давайте просто скажем, что вы в прекрасной, благородной компании.

Кровь стучала в висках Алехандро так громко, что он едва расслышал собственный ответ.

— Гораздо более, чем мое положение того заслуживает.

Де Шальяк снова оживился.

— Позвольте снова заметить, коллега, что вы скромничаете. По моему мнению, вы могли бы служить любому королю.

— Осмелюсь спросить, а каково оно, ваше положение? — спросил Марсель.

После небольшой паузы Алехандро ответил:

— Я испанец.

— Я так и понял, судя по вашей фамилии. А ваша семья?

Пришлось солгать:

— Обычные жители Арагона.

— И тем не менее вы хорошо образованный человек.

На этот раз на придумывание правдоподобного ответа у Алехандро ушло чуть больше времени.

— Горожане нуждались в лекаре и сочли меня пригодным для обучения. Получив образование, я усердно служил им.

— И теперь осчастливили своим присутствием Париж. Давно вы покинули свой прекрасный город?

— Я только что прибыл.

— Вашим горожанам, наверное, будет недоставать вас.

— Надеюсь.

— Что побудило вас уехать? Я имею в виду, кроме красот Парижа и мудрости вашего глубокоуважаемого учителя?

Алехандро едва сдерживался; ему хотелось одного — оказаться наедине с Калем и узнать, что с Кэт. Однако он заставил себя быть вежливым.

— На то имелись разные причины, но, может быть, самая значительная — страсть к путешествиям.

— Свойство, скорее, молодого человека. — Марсель сделал жест в сторону Каля. — Такого, как мой племянник. Люди постарше, я имею в виду нашего хозяина и себя самого, довольствуются тем, что остаются дома и выполняют свои обязанности. Хотя я не сомневаюсь, что Жак, по натуре человек выдающийся, тоже будет ответственно относиться к своим обязанностям, когда придет время.

Де Шальяк рассмеялся. Судя по всему, у них с Марселем явно были свои тайны. Каль лишь едва улыбнулся и кивнул, по-видимому разыгрывая провинциального простака.

«Это хорошо, — подумал Алехандро. — Чем меньше внимания он к себе привлекает, тем лучше».

Потом женщина возобновила танец, и слуги начали вносить огромные блюда с восхитительной едой: источающее ароматный пар мясо с тушеной репой и зеленью, длинные батоны хлеба и толстые куски желтоватого масла. На столе возникли бутылки с темно-красным вином, и гостей пригласили не стесняться, наливать себе самим, против чего они нисколько не возражали. Стоило бутылке опустеть, ее тут же заменяли другой, и очень скоро все оживились даже больше, чем прежде.

— Прекрасное празднество, правда? — спросил Чосер у Алехандро. — Милорд Лайонел огорчится, что ему пришлось пропустить его.

— Предполагается, что ваш лорд злоупотребляет празднествами, отчего и болен.

Чосер бросил быстрый взгляд на де Шальяка, убедился, что тот увлечен разговором, и сказал:

— Ну да. И де Шальяк говорит, что в его возрасте такими болезнями не страдают. Милорд жалуется, что мсье доктор ему не сочувствует. Он умолял его дать немного опия, чтобы облегчить боль, но тот наотрез отказался.

«И правильно сделал, — чуть не вырвалось у Алехандро, — поскольку от этого внутренности у принца Лайонела слипнутся, а подагра лишь усугубится».

Однако он не стал высказываться по этому поводу, поскольку внезапно у него возникла идея.

— Может, милорду стоит показаться другому врачу, — сказал он. — Я с удовольствием осмотрю его, с согласия мсье де Шальяка, конечно.