Флот, революция и власть в России. 1917-1921 - Кирилл Назаренко

Эти факты свидетельствуют о том, что в марте – апреле 1918 г. произошел поворот высшего руководства Советской России от экспериментов с добровольческими вооруженными формированиями к строительству регулярной армии и флота. Не следует преуменьшать трудности принятия решения о строительстве регулярных вооруженных сил с использованием «старых» специалистов. Сторонники партизанщины были весьма многочисленны, левые эсеры, например, вообще выдвигали идею партизанской армии. Еще в конце марта – начале апреля 1918 г. появлялись многочисленные записки, адресованные в СНК, в которых не просто отстаивался принцип добровольной службы, но проводилась утопическая мысль о формировании добровольческой армии на строго идейных началах, отвергались принудительный призыв на военную службу и привлечение добровольцев высокой оплатой. Генералов именовали «последышами» Николая II и резко протестовали против всякого их использования. Н. В. Крыленко так характеризовал работу центрального аппарата сухопутного ведомства: «Военный комиссариат как таковой совершенно оторвался от жизни и солдатской массы, и в настоящее время представляет из себя замкнутую группу лиц, ведущих большую бумажную работу канцелярского делопроизводства…»[775] Несмотря на такую оппозицию, В. И. Ленину удалось начать работу по созданию новых вооруженных сил Советской России на регулярной основе.

* * *

Повседневные дела центрального аппарата морского ведомства постепенно входили в рутинную колею. Свидетельством этой тенденции стал приказ начальника МГШ Е. А. Беренса от 15 апреля 1918 г. о прекращении практики неупорядоченного делопроизводства (доклады по штабу неправильно нумеровались и не отправлялись в Канцелярию)[776].

Основным направлением реорганизации весной – летом 1918 г. было сокращение штатов и (или) полная ликвидация некоторых второстепенных подразделений. Так, 19 марта 1918 г. вводится сокращенный практически до довоенных размеров штат МГШ[777]. В начале мая был упразднен Секретариат морской коллегии, его дела передавались в канцелярию Морского комиссариата[778], в связи с чем 14 мая 1918 г. Коллегия по морским делам утвердила новый штат канцелярии как раз в тот самый день, когда канцелярия переехала в Москву[779]. По постановлению ВМК Канцелярия заведующего хозяйственной частью флота была расформирована с 1 июня 1918 г.[780], а с 1 июля упразднялась канцелярия при заведующем хозяйственной частью НКМД.

В начале апреля 1918 г. в Коллегию Морского комиссариата поступил доклад по ГУЛИСО о том, что 1 и 2 отделы, ведающие личным составом (соответственно, офицеров и матросов), должны быть сокращены и реорганизованы по случаю эвакуации[781]. 1-й отдел (Отдел личного состава флота) должен был заниматься текущим делопроизводством по демобилизации и по комплектованию нового флота, а 2-й отдел («ликвидируемое» делопроизводство) – ликвидационными делами по расформированию частей и демобилизации личного состава. Предполагалось 1-й отдел эвакуировать в Москву, а 2-й оставить в Петрограде. Всего в 1-м отделе должны были числиться, кроме начальника, 3 старших и 2 младших делопроизводителя, 1 регистратор, 3 конторщика и 6 писцов[782], а во 2-м отделе должны были работать, кроме начальника, три старших и три младших делопроизводителя, один регистратор, четыре конторщика, шесть писцов. Учетная канцелярия должна была комплектоваться «по мере необходимости»[783].

Несколько неожиданным для сотрудников ГУЛИСО результатом упомянутого проекта стало полное упразднение этого учреждения, о чем было объявлено 13 апреля 1918 г.[784] Функции учета личного состава отныне переходили в МГШ, где создавался Отдел личного состава флота и учета. Пока это была ложная тревога. Фактически ликвидация ГУЛИСО произошла только в декабре 1918 г.

Несмотря на сокращение штатов, функции МГШ постепенно расширялись. После поглощения ГУЛИСО в мае 1918 г. был подготовлен проект приказа Коллегии НКМД с объявлением штата военно-морского юридического бюро (в дополнение к приказам от 5 марта 1918 г. и от 19 марта 1918 г.). Штат предусматривал наличие трех человек комсостава и трех конторщиков[785]. Это бюро должно было входить в состав Организационного отдела МГШ[786]. К Морскому Генеральному штабу перешли функции юрисконсультской части Морского министерства.

Впрочем, желание улучшить структуру штаба и после этого не давало покоя его сотрудникам. Летом – осенью 1918 г. под литерами «А» и «Б»[787] появились два новых проекта организации МГШ. В примечаниях к проекту «А» говорилось, что проект должен исправить главные недостатки существующей организации:: отсутствие «какой – либо органической связи» Учебного отдела «с работой генмора в узком смысле слова», тогда как в случае реализации предложений «к компетенции Нагенмора (начальника МГШ. – К.Н.) через Учебный отдел войдут хозяйственные и денежные дела управления» и «неравномерность в нагрузке лиц, непосредственно подчиненных генмору»[788]. В соответствии с проектом «Б», все дела Упрузамора (Управление учебных заведений морского ведомства) и все «денежные» дела передавались начальникам учебных отрядов и школ, а МГШ должен был сосредоточиться на разработке учебных «вопросов принципиального характера». Этот же проект предусматривал создание Военно-учебной инспекции, подчиненной МГШ, которая должна была следить «за проведением в жизнь вопросов, выработанных генмором в отношении учебной части флота; быть связующим звеном между генмором, школами и флотом; устранять всякие, могущие быть в связи с переживаемым временем, недостатки и осложнения при осуществлении на практике подготовки личного состава»[789]. Ни один из проектов не был реализован.