Времена года. Золотое лето - Галина Гончарова

– А если ты ей напишешь?

– Угу, так себе и представляю, что с этим письмом Валежный сделает, – огрызнулся Тигр.

– А вдруг девушка о тебе скучает? Грустит, тоскует…

– Оно и видно. Бредишь ты, что ли?

Пламенный потер лицо руками и уже другим тоном поинтересовался:

– Выпить есть?

– Есть. Самогон.

– Налей…

Рюмку он хлопнул залпом. И поглядел на Тигра уже совершенно иначе.

– Думаешь, уцелеешь, если она Звенигород возьмет?

– Вряд ли, – пожал плечами Тигр.

– Врешь. Думаешь.

– Валежный не пощадит. А решает он.

– Это понятно…

– Пламенный, а ты что задумал? Зачем тебе взрывчатка?

– Это уж мое дело.

– Ты уверен? – Тигр прищурился так, что Пламенному даже страшно стало. Так, на минуту. Но сдаваться он не собирался.

– Я – уверен.

– Рассказать не хочешь?

– А ты не хочешь рассказать, что за делишки у вас с Ураганом?

Тигр едва не фыркнул.

– В обмен на твою откровенность.

– Слушаю?

– Хочу закупить зерна. Да ты и сам наверняка знаешь. Передохнем же с голоду!

– Если удержимся – не передохнем.

– А народу сколько перемрет?

– Наплевать, – коротко выразился Пламенный. – Но делай, если хочется. И чего таиться было?

Тигр слишком хорошо думать о соратнике не собирался.

– Примазаться собираешься?

Пламенный даже плечами не пожал.

– Останемся при власти – внесу свою долю. Так и быть. Нет? Пусть хоть все передохнут, если решили над собой эту тварь терпеть.

Тигр качнул головой.

Вот здесь они и различаются. Для Пламенного – пусть рухнет мир, но торжествует правда. Его личная правда. Для Тигра… пусть мир еще постоит. С правдой потихоньку разберемся. А насчет твари…

– Пламенный, подумай. Может, проще договориться с Валежным? Я знаю, есть намеки. И наметки есть…

– Какие? – насторожился жом.

– Какие-какие… Валежный же не идиот. Понимает, что без большой крови столицу не взять. Зато императрица у него не замужем. И готова милостиво всех прощать… ну, до определенного предела.

– В консорты метишь?

Тигр невежливо поводил рукой вокруг головы, намекая, что у Пламенного – того-с. Крыша едет, приколачивать пора. Ему можно, он не из благородных.

– Ты себе это как представляешь? Я жом, меня народ не примет. Максимум – в любовники. Но и так будет неплохо, сам знаешь про фаворитов, которые династии на этом самом вертели.

Пламенный сморщился, словно лимон укусил. Понимал, что в фавориты не пойдет. Не пройдет по определенным параметрам организма. Там стойкость нужна, выносливость, а у него есть проблемы и с тем и с другим. Не складываются активная сексуальная жизнь с революционной. Тут или одно – или другое.

– А я женат. Кстати – благодаря тебе.

– Я тебя венчал, что ли?

– А кто Гульку из Русины вывез?

Тигр и не подумал смутиться.

– Хочешь убивать – убивай. Могу отдать приказ ребятам, они ее защищать не станут.

– Если я не знаю, где она сейчас?

– Я тоже не знаю, – «утешил» Тигр. – Когда напишут, обещаю рассказать.

Мужчины глядели друг на друга без малейшей приязни. Пламенный думал, что убил бы сволочь. Здесь и сейчас Тигр его предупреждал почти впрямую: не суетись. Выкинешь что – порву на клочья.

А сделать с ним ничего нельзя. Укрепился, окопался, да и сам крепок. Отобьется.

Тигр думал, что ему жалко.

Пламенный, как к нему ни относись, неглуп. Харизматичен, организован, умеет говорить и слушать, отлично разбирается в людях, убедит негра песок купить посреди пустыни. И вот такое сокровище пускать в расход? Обидно!

Отвратительное расточительство ценного человеческого ресурса.

Но и врагом Пламенный будет страшным. Уже – враг.

Власть он добровольно и не отдаст, и не поделится, сейчас Тигр в этом снова убедился. Хотя и зря. Власть ведь ценна не сама по себе. Это – инструмент. Как лопата, грабли, как нечто, созданное для дела. А просто власть…

Это как дракон.

Вот лежит он на горе золота – и что? Пузо чешет? Мертвое золото. Скучное.

Но возьми его, пусти в оборот, и станет намного интереснее! Живая власть. Живое золото. Движение жизни. Тигр это понимал, а Пламенный – нет.

Хотя… Тигру тоже не хотелось делиться властью. И в других обстоятельствах он бы тоже сопротивлялся. Но не сейчас.

Слишком ценный приз стоит на кону.

Яна.

И Русина.

Почему-то вторая ему… ладно, нужна! Но без первой – все далеко не так интересно.

Распрощались мужчины вполне дружески. Согласно духу времени – с фигой в кармане и ножом за спиной. Каждый спешил воплотить в жизнь свои планы.

* * *

Никон лежал на кровати в отведенных ему покоях.

Прямо в сапогах лежал. Курил, мрачно смотрел, как под высоким потолком с лепниной собирается серебристый дым.

Мысли тоже были… дымные. Плохие мысли, невеселые…

Большую часть войска пришлось бросить. Самому воспользоваться поездом и прибыть с наиболее доверенными людьми в Звенигород.

Что будет с войском?

Ничего хорошего. Конечно, кто-то дойдет. Но кто-то и дезертирует. Это понятно. С другой стороны, выбора у его молодцев особенно нет. Валежный их расстреляет не глядя, так что придется им сражаться. Но сейчас… сейчас Счастливому было грустно.

Карта генерала Алексеева оказалась пустышкой. У Пламенного за него можно будет получить… нечто. Но вряд ли много.

С мечтой о Хормеле Великом придется попрощаться навсегда. Пламенный властью не поделится. О, кстати! Легок на помине!

Никон посмотрел на Пламенного, который вошел, даже не постучав. Потом плотно прикрыл за собой дверь, задвинул засов…

– Ты не перепутал спаленки?

– И тебя с жамой Кисонькой не перепутал, – отмахнулся Пламенный. – Поговорим?

Никон поднял брови. Кажется, все не так радужно, как кажется с поля боя? И нет в стройных рядах единства?

– Поговорим. О чем?

– О твоей полезности. Как ты думаешь, если мы проиграем, нас отпустят с миром?

Никон язвительно фыркнул:

– Не дождешься.

– От Валежного? Определенно. И ты тоже.