Легенда вулкана - Денис Ватутин

Можно было сказать, что мы почти у финишной прямой… Да… Скоро все закончится…

У горловины ущелья стали попадаться кирпичные трансформаторные будки, превращенные с помощью раствора из глины, камней и цемента в самодельные доты, – это была первая линия обороны Горной-5. Местами к ним были прорыты в глиноземе неглубокие траншеи, оборудованные реданами[23]. За ними виднелись небольшие группы построек, выполнявших функции военных поселений, окруженных невысокими каменными оградами, за которыми чернели вороненые стволы станковых крупнокалиберных пулеметов. Рядом с ними то тут, то там торчали на ржавых прутьях покосившиеся таблички «Осторожно! Мины». Дорога из ущелья контролировалась местными жителями неплохо.

Из долины вновь подул прохладный мокрый свежий ветер, и я закрыл забрало шлема.

Хоть и не яркое, но непривычное дневное освещение слегка утомляло глаза – резко и отчетливо виднелись все детали глыб, камней и строений под этим ртутно-серым небом, в котором над Горной-5 акварельными разводами плавали столбы дыма из труб, размазанные ветром над вершинами гор.

Около получаса пробирались мы по северо-западной оконечности долины к основным жилым постройкам Горной, сосредоточенным вокруг зияющей черноты тоннеля…

И вдруг где-то в долине тоскливо завыла сирена, эхом отдаваясь от каменных склонов. Затем другая, чуть пониже тоном – их диссонирующие ноты неприятно резали ухо.

– Что за черт?! – воскликнул Калган, озираясь по сторонам.

У меня неприятно засвербело в желудке, и я почти машинально вскинул голову вверх: над долиной появился медленно плывущий против ветра глюк! Он напоминал длинную колышущуюся в воздухе тряпку бело-голубого цвета или, может, даже плывущего в ручье ужа.

От него отделились три бледно-мерцающих огонька, которые стали кружить по каким-то замысловатым замкнутым траекториям.

– Стой, отряд! – крикнул Калган, инстинктивно перекрестившись. – Господь Всемогущий… Только этого не хватало – дурной знак это… Уж не по твою ли душу оно?

– Надеюсь, что не по мою, – отозвался я, внимательно вглядываясь в небо. – А что?

– Ты же у нас Пастух Глюков? – Калган тоже не отрывал глаз от необычного объекта.

– Ну не до такой степени, чтобы они везде за мной летали и заряжали мне аккумуляторы. – Я продолжал завороженно следить за движениями глюка.

Зрелище пугало своей невероятностью и натуралистичностью. Так мы простояли, замерев, минут десять – пятнадцать, пока это странное нечто не проделало над долиной путь по вытянутой дуге. И вдруг на наших глазах резко ушло в тучи, успев вобрать в себя все огоньки.

Всадники облегченно вздохнули, а через некоторое время утихли и сирены.

– Наверняка еще вернется, гад, – процедил Калган, и мы осторожно тронулись дальше.

Железнодорожный горняцкий поселок напоминал потревоженный муравейник и встретил нас суматохой: бегали мужчины с оружием в руках, женщины и дети боязливо выглядывали из окон и дверей. Все поминутно поднимали головы к небу, пытаясь разглядеть – не возвращается ли ЭТО?

Какой-то человек в военном комбезе подбежал к Калгану и, ухватив его за стремя, что-то быстро затараторил. Калган только махнул рукой и указал в сторону группы блочных пятиэтажек. Тот кивнул и убежал.

– Что случилось? – спросил я.

– А ты не видел, что ли? – слегка раздраженно ответил командир. – В городе объявлено чрезвычайное положение. Дуй к станции, там есть постоялый двор, называется «БарМотун», дромадера сдашь хозяину, скажешь, что от Калгана, и ждите меня в баре. Я пока свиней с рудой загоню к себе.

Я коротко кивнул и, повернув поводья, дав шенкелей и громко причмокнув дромадеру, поскакал в сторону, указанную Калганом.

Ирина крепко прижалась ко мне сзади.

Проезд по поселку был крайне затруднен: во-первых, из-за почти что полного отсутствия такого понятия, как «улицы», приходилось лавировать в лабиринте между стихийно прилепленными хижинами разных мастей и размеров, во-вторых, из-за мельтешения под копытами дромадера местных жителей, уже сбивавшихся в отряды городского ополчения, которые, вместо того чтобы глядеть вокруг, больше пялились в небо, отчего я чуть не сбил с ног нескольких человек.

На относительно свободном пятачке у того места, откуда начинался район блочных пятиэтажек, несколько человек в горняцких касках вколачивали в землю стальные прутья и натягивали на них проволочную сетку, внутри которой еще двое монтировали какое-то оборудование, которое венчало что-то вроде металлического зонтика.

Мы проталкивались все ближе к горному массиву, где рядом с отверстием тоннеля уже виднелось небольшое депо и прилегающие к нему станционные постройки. Ветер донес до меня дразнящий знакомый запах креозота.

Несколько раз я наклонялся, пытаясь спросить у пробегающих куда-то людей, как найти постоялый двор «БарМотун». Самые лучшие ответы, кроме откровенного игнора, были: «Да-да, конечно» или: «Торопитесь, он сейчас вернется».

Наконец возле тускло поблескивающих, устремленных к центру долины рельсов, рядом с двумя массивными каменными платформами и прожекторной вышкой, я увидел некое подобие вокзала, с тыльной стороны которого примостилось небольшое здание, обнесенное забором из алюминиевых труб. На боковой стене из различных пород камня было выложено трудночитаемое, но весьма заметное искомое мною название постоялого двора.

Я направил поводья туда, затем спрыгнул с седла и, подав руку Ирине, примотал верблюда прямо за поводья к изгороди…

Зябко ежась от ветра, мы вошли через грязную засаленную дверь с надписью «Гостиница – Бар».

Внутри оказалось просторное помещение с низким темным потолком, как ни странно, вполне опрятное. По углам горели неоновые светильники, а за длинными столами сидело несколько человек, флегматично потягивающих что-то из бутылок мутного стекла и непринужденно беседовавших. Это резко контрастировало с суетой снаружи.

За стойкой оказался хозяин заведения, пухлый живой брюнет, который приветливо мне кивнул, когда я упомянул имя Калгана.

Он предложил мне выпить всего за пару патронов 5.56. У меня было несколько, и мы с Ириной уселись за стойкой. Еще он уломал нас взять лапшу с верблюжьим сыром и свинины…

Уже через несколько минут я знал почти половину всех новостей поселка: и про то, что Калган самый классный парень, и что в горах нашли залежи урана, а это сулит поселку огромные прибыли, а эргами они небогаты, и про то, что по глюку собираются шарахнуть из новой микроволновой пушки, которую сочинили инженеры поселка еще три месяца назад (это ее собирают на площади возле рабочего поселка), и про многое другое. Он жадно стал меня расспрашивать, откуда я, и что видел, и как там в Персеполисе. Я, как мог, отвечал, стараясь не вдаваться в подробности, а когда наконец он отвлекся по своим делам, я повернулся к Ирине, взял ее за руку и заглянул ей в глаза.