Глобальное управление и человек. Как выйти из матрицы - Виктор Ефимов

В соответствии с ответами на эти вопросы и будет понятно, чему в действительности привержены претенденты на власть в обществе, будут ли их усилия скоординированы или разнонаправлены. Если цели развития являются отправной точкой всех процессов управления, то кто должен формировать такие цели? Властные структуры или само общество? Кто должен выявлять вектор ошибки управления?

Именно в практических ответах на эти вопросы и кроются истоки уровня народовластия (демократичности) любого режима. Демократия состоит не в выборе из пяти претендентов, неизбежно проходящих некий закулисный отбор, только одного – того, кто будет реализовывать заранее установленные, заведомо чуждые избирателю цели, а именно в вовлеченности каждого человека в формирование вектора целей управления и контроль за воплощением намеченного в жизнь. Подбор же кадров на выборах должен идти через выявление характера их ответов на «контрольные» вопросы и соответствия возможностей претендентов уровню поставленных задач. При этом в самом обществе должен быть воспитан достаточно многочисленный слой людей, которые могут объяснить значимость этих вопросов и ответов на них для обеспечения благополучия большинства, готового жить трудом, в отличие от меньшинства «великих комбинаторов», стремящихся существовать за счет труда других, но чтя Уголовный кодекс.

Если общество демократическим путем сформировало вектор целей управления, то только с этого момента появляются ясно выраженные функции у тех, кто стоит у кормила государственной власти. Однако это утверждение справедливо лишь по отношению к тем из них, кто осознал, что кормило – это не однокоренное слово с «кормушкой», а древнее название руля, что должность – не средство удовлетворения потребностей (своих собственных и закулисных кланов, продвинувших претендента), а место служения народу и Богу. Но и в этом случае у искренне благонамеренных политиков, желающих, чтобы Россия стала благоустроенным домом для ее народов, для каждого человека, возникнут проблемы, связанные с экономической наукой и сложившейся на ее основе системой профессионального образования в области экономики и финансов.

Научное знание от псевдонаучных рассуждений на те же темы можно различать, опираясь на правило «практика – критерий истины». Соответственно этому правилу сопротивление материалов в частности и механика сплошных сред вообще – наука, поскольку на их основе успешно решаются практические задачи. Дома и мосты стоят, корабли плавают, самолеты летают. И мы вправе с позиций принципа «практика – критерий истины», так же, как подошли к оценке сопромата, подходить и к оценке экономической науки и системы образования на ее основе.

При этом естественно предположить, что если экономическая наука – действительно наука, если в стране есть система профессионального образования на ее основе, то в стране не может быть затяжного экономического кризиса. Мы же пережили кризис рыночной экономики времен империи, который привел к революциям начала XX века; потом возник кризис плановой экономики времен хрущевских экспериментов с кукурузой и совнархозами и последовавший за ними застой брежневских времен; после этого возник кризис постсоветской рыночной экономики, когда страна за двадцать лет без малого не может достичь показателей 1986 года по производству большинства видов продукции в расчете на душу населения, а «бомжевание» возродилось снова и стало социальным явлением, хотя его не было на протяжении длительного времени. Если в стране есть экономическая наука и система профессионального образования на ее основе, то всего этого в стране быть не может.

Если же все это имеет место и является системным явлением, то неизбежно утверждение, что под видом экономической науки в стране процветает мошенничество и шарлатанство на хорошо организованной профессиональной основе. Такое же положение дел и в экономической науке на Западе, который для многих отечественных «интеллектуалов» – самый что ни на есть свет в окошке. И это мнение о несостоятельности экономической науки как общественного явления и поддерживаемого государством института подтверждается высказываниями как политиков, которых консультировали ученые-экономисты, так и мнениями носителей профессионального образования в области финансов и экономики.

Еще президент США Ф. Д. Рузвельт в своих «Беседах у камина», обосновывая свою политику выведения США из «великой депрессии», мимоходом дважды высказал пренебрежение к исторически сложившейся экономической науке: «Я совершенно не разделяю мнение тех профессиональных экономистов, которые настаивают, что все должно идти своим чередом и что вмешательство людей неспособно повлиять на экономические болезни. Мне-то известно, что эти профессиональные экономисты с давних пор каждые 5–10 лет меняют свои формулировки экономических законов» (Рузвельт Ф. Д. «Беседы у камина». М.: ИТРК. 2003. С. 52).

«Конгресс образовал комиссию, которая будет заниматься накоплением фактологических данных, чтобы разобраться в путанице противоречивых учений об оптимальном регулировании бизнеса, а потом выработать более осмысленное законодательство о монополиях, фиксированных ценах и отношениях между крупным, средним и малым бизнесом. В отличие от значительной части остального мира, мы, американцы, твердо верим в частное предпринимательство и в прибыль как движущую силу человеческой деятельности. Однако мы понимаем, что должны постоянно совершенствовать практику бизнеса, чтобы обеспечить устойчивый разумный уровень доходов, научный прогресс, свободу частной инициативы, а также чтобы создать перспективы для маленького человека, справедливые цены, достойную заработную плату и постоянную занятость населения» (там же. С. 158).

Более поздний президент США Гарри Трумэн тоже был невысокого мнения о своих советниках по вопросам экономики: «Дайте мне одностороннего экономиста! Все мои экономисты говорят: „С одной стороны… с другой стороны…“» – цитата с сайта газеты «Известия», сентябрь 2003 года (см. также: http://www.wtr.ixi/aphorisrrVnew56.htm).

Единственное честное признание, которое удалось найти, о неготовности науки решать задачи, провозглашенные с началом «перестройки», принадлежит академику А. И. Анчишкину, директору Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса АН СССР: «Во-первых, для успешного развития экономической науки нужна четко выраженная общественная, политическая потребность в глубоком и объективном раскрытии реальных закономерностей экономического развития, его противоречий, нужна потребность в научной истине. Во-вторых, состояние экономической науки всегда было связано с идеологическими установками, наличием или отсутствием догм, которые часто предопределяли не только направления, ход научных исследований, но и их выводы, результаты» («Коммунист», теоретический и политический журнал ЦК КПСС, № 5 (1303), март 1987).

Его мнение оказалось бесплодным по своим последствиям, поскольку оглашенный им факт не был оценен обществом, да и быстродействие науки и системы образования как общественных институтов недостаточно для того, чтобы в темпе проведения реформ методом «проб и ошибок» практически с нуля создать действенную, управленчески состоятельную социологию и экономическую науку и сделать их само собой разумеющейся основой профессиональной деятельности политиков, экономистов, директоратов предприятий.