Крест и корона - Нэнси Бильо

— А вы не могли бы дойти до рынка пешком? — поинтересовалась сестра Агата.

Ее грубость поразила меня.

— Сестра, мы не должны быть неблагодарными. — Я повернулась к Джеффри. — Прошу вас, поедем с нами.

Всю дорогу до рынка я чувствовала себя неловко — сестра Агата недовольно пыхтела. Как только Джеффри вылез из повозки и запрыгнул в седло, я наклонилась к ней и спросила:

— Почему вы сердитесь на Джеффри Сковилла? Он помог нам сегодня.

— Сестра Джоанна, между вами и этим молодым человеком явно существует какая-то близость, и, как начальница послушниц, я должна наставить вас, — сказала она своим самым напыщенным и брюзгливым тоном. — Когда вы разговариваете, возникает впечатление, что вы хорошо знаете друг друга. Хотя я и не понимаю, как такое возможно. Это в высшей степени неприемлемо.

Я почувствовала, как загорелись мои щеки, и ответила как можно более смиренно:

— Извините, сестра Агата.

Остальной путь до Дартфорда мы проделали молча. Джеффри скакал впереди рысцой. Солнце скрылось за тучами. Был один из тех ноябрьских дней, когда серое небо постепенно блекнет до такой степени, что в конце концов с него исчезает весь свет. Не знаю, в чем была причина — день ли выдался слишком пасмурным, пугала ли меня перспектива опоздать в монастырь, — но я не испытала ожидаемой радости, получив доказательства невиновности брата Эдмунда. Узнав, что лорда Честера, возможно, убила женщина, — да еще с такой жестокостью, — я лишь почувствовала себя выбитой из колеи.

Холодный сумрак уже окутал окрестности, когда Джон свернул на дорожку, ведущую к Дартфордскому монастырю. Увидев вдалеке оранжевый шар пламени, я забеспокоилась, ибо не могла понять, что это. Два факела, обычно горевшие у ворот, не могли давать столько света.

Джеффри пришпорил коня и остальную часть пути проскакал галопом, намного опередив нас.

Приблизившись к воротам, я увидела костер, недавно разведенный перед монастырем. За ним присматривали двое слуг. Настоятельница Джоан, брат Ричард и Грегори стояли рядом с тремя не известными мне людьми. Джеффри уже спешился и теперь разговаривал с ними.

Сестра Агата сказала:

— Не может быть, чтобы все это из-за нас, правда?

— Нет, солнце зашло всего минуту назад, — ответила я.

Мы проехали в монастырскую арку. Как только повозка остановилась, я выскочила из нее и бросилась к Джеффри. Он отвернулся от остальных, чтобы поговорить со мной.

— Вы сообщили настоятельнице, что нам сказали дети? — спросила я.

— Нет еще, — ответил он, проводя рукой по волосам.

— Но она должна знать, что в ту ночь из спальни лорда доносился женский голос, что его убила женщина.

— Она уже знает, — сказал Джеффри.

— Знает?.. Но… откуда? — заикаясь, проговорила я.

— Эти люди привезли настоятельнице известие, что сегодня леди Честер выбросилась из окна в своем особняке. Она оставила записку, в которой просит простить ее за преступление. Судя по всему, она убила своего мужа. А потом покончила с собой.

Когда я была девочкой, ко мне по настоянию матери пригласили преподавателя, который учил меня математике, греческому, латыни, литературе и философии. Он был великолепным наставником, и я жалела, когда учитель покинул Стаффордский замок: у нас не осталось средств, чтобы платить ему. От него я узнала, как выполнять сложные подсчеты, и прекрасно помню то чувство, которое охватывало меня при решении очередной задачки, — у меня словно что-то щелкало в голове, когда наконец все сходилось. Такой же щелчок я услышала, узнав от Джеффри Сковилла, что леди Честер убила своего мужа.

Но мгновение спустя беспокойство вновь стало одолевать меня. Лорд Честер был плохим мужем, в этом я не сомневалась. Его отношение к жене на поминальном пире было омерзительно. Но я слышала душераздирающий крик леди Честер тем утром и видела, как она брела по коридору — ослепшая от ужаса и паники, после того как было обнаружено тело. Похоже, это стало для нее страшным сюрпризом. Неужели она была такой хорошей актрисой? А еще меня очень смущала рака: каким образом леди Честер ухитрилась достать ее из церкви? Ох, боюсь, не все тут так просто, как кажется на первый взгляд.

Джеффри вернулся к костру.

— Настоятельница, это очень важно, — громко сказал он. — Кто-нибудь, кроме сестры Агаты и сестры Джоанны, покидал сегодня монастырь?

— Нет, — ответила настоятельница.

— Вы уверены? — Он повернулся к привратнику.

— Я целый день находился в парадной части монастыря, господин Сковилл, — заверил его Грегори. — Дверь в клуатр была все время закрыта, и никто не выходил и не входил, кроме настоятельницы.

Джеффри кивнул и поспешил к своей лошади.

— Постойте! — Я подбежала к нему, но он уже сидел в седле, держа поводья в руках. — У вас еще остались какие-то сомнения?

— Не в том, что леди Честер покончила с собой, — сказал он. — Ее слуги видели, как она встала на подоконник, а потом спрыгнула вниз. Предсмертное письмо, найденное в ее комнате, сомнений также не вызывает.

— И тем не менее что-то вас смущает, — не отставала я. — Скажите мне.

Джеффри был не похож на себя: наверное, из-за того, что в глазах его отражался свет костра.

— Мне всегда казалось, что лорда Честера убили не только из-за его неподобающего поведения на пире.

— Что вы имеете в виду?

— Вспомните, что он сказал тем вечером: «А у вас, я не сомневаюсь, есть тайны. Никто лучше меня не осведомлен о тайнах Дартфордского монастыря».

Меня пробрала дрожь — так странно было услышать из уст Джеффри слова лорда Честера, которые я и сама столько раз повторяла.

— Вы думаете, его убили из-за этого? — спросила я.

Он одернул на себе колет.

— В настоящий момент мои соображения не имеют значения. Я должен отправляться в Рочестер. Следует немедленно оповестить коронера и мирового судью о самоубийстве леди Честер.

— Вы хотите отправиться прямо сейчас? — встревожилась я. — Мне кажется, ездить в темноте опасно. Ведь на дороге орудуют грабители.

Джеффри наклонился ко мне с седла и широко улыбнулся.

— Разве вы не хотите, чтобы брата Эдмунда выпустили как можно скорее? Мне казалось, для вас это важнее всего остального.

И прежде чем я успела ответить ему, молодой констебль выпрямился и поскакал прочь.

В тот вечер атмосфера нашего монастыря наполнилась надеждой. Вскоре вся Англия узнает, что знатный гость был убит под нашей крышей вовсе не братом, не членом религиозного ордена. Когда уполномоченные короля приедут в Дартфорд, это позорное пятно будет с нас снято.

Но был, конечно, в монастыре один человек, которого самоубийство леди Честер затрагивало непосредственно. Я отсутствовала, когда сестре Кристине сообщили эту новость. Но по окончании последних молитв, придя в послушнические покои, я увидела ее и заметила, как сильно изменилась моя бедная подруга. Ее извечные решимость и убежденность исчезли. Она казалась совершенно потерянной. И такой хрупкой.