Последний завет - Андрей Егоров

«Такую смутишь, пожалуй, — подумал Герман, — да она сама кого хочешь смутит».

Словно почувствовав, что он думает о ней, Герда обернулась и подмигнула охотнику.

«Она что, мысли мои, что ли, читает? — испугался следопыт. — С этими Пилигримами-Универсалами держи ухо востро. Надо будет поменьше о ней думать».

Как назло, думать о ней меньше у Германа отчего-то не получалось.

После полудня, когда отряд шел вдоль узкой, заросшей густой тиной речушки, Герман неожиданно увидел спускавшееся к водопою стадо. Таких животных следопыт раньше не встречал: у них были крупные коричневые тела, большие ветвистые рога венчали продолговатые головы. Звери не обращали на присутствие людей никакого внимания. Должно быть, раньше люди им не встречались. Герда вскинула карабин к плечу — грохнул выстрел, и стадо в испуге сорвалось с места, животные стуча копытами, помчались прочь, спеша скрыться от неизвестной опасности. У воды остался лежать подстреленный Гердой зверь.

— Ура, — радостно заорал Густав и заспешил к реке, вынимая на ходу нож.

— У тебя что, патронов много? — поинтересовался Герман.

— А что? — Герда обернулась к следопыту, убирая со лба выбившийся из прически непослушный каштановый локон.

— Герман хотел сказать, что он мог бы выстрелить из арбалета, — пояснил Франц, — болт всегда можно вернуть назад. А патроны для твоего оружия, наверное, очень редкие? Да?

— Спасибо, Франц, — сказал следопыт, — именно это я и пытался сказать.

— Ничего страшного, — засмеялась Герда и подмигнула Францу, — у меня в одном надежном месте припрятано целых четыре ящика, так что я могу себе позволить пострелять.

Герман наблюдал за ней с самым сердитым видом, он не разделял игривого настроения девушки.

— А что, ты действительно смог бы попасть в зверя из своего арбалета? — поинтересовалась Герда.

— Как ты? В глаз? — переспросил следопыт.

Девушка кивнула. Герман прикинул расстояние до цели. В принципе, если попытаться… Нет, вряд ли. Один шанс из десяти. Все же его арбалет не так точен, как карабин, да и дальнобойность у него намного ниже.

— Чего теперь говорить об этом? Ты уже попала.

— И все-таки? — В разноцветных глазах плясали искорки смеха. — Попал бы?

— Да какая теперь разница, — раздраженно сказал Герман.

— Для меня есть, — настаивала Герда.

— Нет. Не попал бы! Не попал!!! — взорвался следопыт. — Из арбалета не попал бы. Ну что, ты довольна?!

— Да. Но, скорее, удивлена. — Девушка улыбнулась.

— Чему удивлена? — почему-то смутившись от ее открытой, простой улыбки, буркнул Герман.

— Тому, что ты нашел в себе силы признаться в том, что непременно промазал бы.

— Я бы подошел поближе, — сказал Герман, — чтобы убить зверя наверняка. Я всегда все делаю наверняка.

— Ах так… — Герда хмыкнула.

Герман вдруг отметил для себя, что девушка разглядывает его с неподдельным интересом, словно только сейчас увидела в первый раз.

— Дыру прожжешь, — проворчал следопыт и криво улыбнулся.

Герда засмеялась, и неожиданно для себя Герман расхохотался в ответ. Ему вдруг пришло на ум, что его поведение раньше было очень глупым. Странное дело, сейчас он смеялся не над какой-то веселой шуткой, а над собой, и скованность его уходила.

Дуго, уже успевший спуститься к реке, обернулся, и его брови поползли вверх — вот уж чего он не ожидал от грызущихся друг с другом, словно крыса с ревуном, Германа и Герды, так это неожиданного бурного веселья. Пилигрим настороженно смотрел на них, не зная, что предпринять, потом махнул рукой и отправился помогать Густаву разделывать тушу.

Обед вышел сытным, мясо, пусть и оказалось несколько жилистым, было очень вкусным. Черный Принц уплетал его за обе щеки, да и остальные не отставали от него. Запасливый Дуго жарил мясо на костре, чтобы взять его с собой в дорогу и следующие несколько дней не думать о том, как добыть пропитание.

— Кто понесет наш паек? — спросил Пилигрим, набивая едой рюкзак Франца.

— Я! — поспешно заявил Густав.

— Франц! — сказал Герман. — Мясо понесет Франц! Рюкзак принадлежит ему — ему и нести. А тебе я наш паек больше не доверю, иначе уже к вечеру опять придется на кого-нибудь охотиться.

— Велика беда! — несколько обиженно пробурчал великан. — Тут не Город, дичи навалом, сама в глотку просится. Не оголодаем как-нибудь, а мне кушать надо — я большой.

Герда прыснула: нытье вечно голодного великана ее забавляло.

— Франц все равно откажется его нести, — ухмыльнулся Густав.

— А вот и нет, — сказал Госпитальер. — Еще как понесу.

— Все вы против меня, — расстроился Густав и покосился а последнюю порцию жареного мяса. — Вот сейчас расстегну еще одну пуговичку — и подкреплюсь на дорожку.

— Смотри не лопни, — сказал Герман. — Кстати, а что это за зверь был?

— Это лошадь, — ответил Пилигрим, вытирая руки.

— Лошадь? — Франц отложил мешок в сторону и наморщил лоб. — Но я видел в древних книгах картинки лошадей, они несколько отличались от этого… хм… экземпляра. Во всяком случае, рогов у них не было, это точно.

— Может, они их сбрасывали на зиму? — предположил Герман. — Кабара вот сбрасывает рога, а потом у нее новые вырастают.

— Так это в прошлом рогов у лошадей не было. К тому же эти лошади дикие и им рога не спиливают, — ответила Герда.

— А, так недиким лошадям рога спиливают?! — догадался Франц. — Ну, тогда все ясно, там, на картинке, были изображены домашние лошади со спиленными рогами.

— Наверное, — улыбнулась Герда.

Госпитальер задумался, а потом выпалил:

— Что-то я все же сомневаюсь, что раньше у лошадей были рога. Скорее всего, это последствия мутагенов Последней войны.

— Да какая разница, были у них рога или не были? — чавкая, сказал Густав — он дожевывал последний кусок мяса. — Главное, что вкусные очень. Кстати, а что делают люди с недикими лошадьми?

Герману тоже доводилось читать древние книги, особенно он увлекался чтением в отрочестве, так что решил блеснуть знаниями:

— Насколько я знаю, раньше на лошадях скакали. Я книгу видел, правда, там одни картинки были, и под одной ясно было написано: «Дикий Билл скачет на лошади».

Услышав такое откровение, Густав даже жевать перестал и вытаращил глаза.

— Да нет, — протянул он. — Глупо это все. Такого просто быть не может…

— Почему же, друг мой? — спросил Пилигрим.

— Но посудите сами. Ведь глупое же занятие! Зачем скакать на лошади? Какой в этом смысл? Да и не думаю, что такая вот животина, — кивнул Густав в сторону валявшихся на земле рогов, — будет терпеливо сносить, когда на его спине скачет какой-то идиот. Как даст рогами под зад! По мне, так на земле скакать гораздо безопаснее.