Чингисхан. Кости холмов - Конн Иггульден

Джелал ад-Дин вывел коня на поросший редким кустарником гребень холма. В воздухе слышался аромат лимонных листьев, но принцу было тяжело на сердце, когда, обернувшись назад, он в последний раз посмотрел на приютивший его семью город.

Справа от принца Полярная звезда сияла в чистом, прозрачном небе. Далеко на востоке тускло мерцали костры монгольского лагеря. На западе колыхалось Каспийское море – последний рубеж беглецов. Скакать еще сотню миль вдоль его берегов не представлялось возможным. Джелал ад-Дин знал, что монголы легко обнаружат их и переловят, как зайцев. Его сердце отчаянно рвалось на восток, жаждало вновь увидеть знакомые с детства города.

Стояла тихая ночь, и тяжелое дыхание отца больно ранило слух. Джелал ад-Дин с братьями привязали отца к седлу и вели его лошадь. Покинув город, они шли через кустарниковую пустошь, избегая восточной дороги.

Будь монголы уверены, что беглецы в Худае, то окружили бы город. Но вышло так, что, выбираясь из города, братья не встретили на пути ни единой души. Однако благополучное бегство из Худая – это только полдела. Путь на юг был закрыт, и море готовило им западню, заманивая в свои сети, как заманивало наивных рыбешек. Отец сильно закашлялся, задыхаясь мокротой, и на мгновение принц вошел в ступор. Он слишком устал, чтобы снова ехать верхом. Сил не хватало даже на то, чтобы подняться в седло.

Услышав беспомощный стон старшего брата, Тамар положил руку ему на плечо.

– Нам надо ехать, Джелал ад-Дин, – сказал он. – Пока мы живы, всегда есть надежда.

Потирая глаза, Джелал ад-Дин кивнул против собственной воли. Вставив ногу в стремя, он закинул другую через седло и взял поводья отцовской лошади. Направляя коня в ночную мглу, принц вдруг услышал изумленный возглас Тамара, обернулся назад и снова взглянул на Худай.

В ночи город мерцал красноватым заревом. Джелал ад-Дин поначалу не понял, что означает это странное свечение над суетливыми улицами. Вдали засияли новые вспышки, и принц покачал головой, осознав, что монголы жгут город.

– Теперь пресытятся только к рассвету, – сказал второй из его братьев.

Джелал ад-Дин как будто услышал в словах младшего брата нотки восторга, и принцу даже захотелось ударить его за глупость. Переживут ли Аббуд и его юный слуга этот пожар, Джелал ад-Дин не знал, и ему было горько оттого, что его семья навлекла несчастье на город. Казалось, что братья приносили горе и разрушение повсюду, где бы ни появились.

С этим уже ничего нельзя было поделать. Оставалось лишь ехать к берегу моря. Выбора не было. Принцу казалось, что смерть уже забила над ним крылами, но, несмотря на дурное предчувствие, он ударил ногами коня, пуская его вниз по склону.

Прошло четыре дня, прежде чем братья заметили далеко позади мчащихся за ними всадников. Беглецы не могли замести следы на песчаной земле, и Джелал ад-Дин понимал, что их будут преследовать, хотя все еще цеплялся за надежду на то, что монголы не заметят их. Выбиваясь из сил, он скакал ночью и днем, пока не почуял запах соленого моря и не услышал крики чаек. Время от времени свежий воздух придавал ему сил, и тогда принц оглядывался назад и видел там, вдалеке, черное полчище врагов, идущих за ними по следу.

Джелал ад-Дин бросил короткий взгляд на бледное лицо отца. У них не было времени остановиться, чтобы развести огонь и приготовить отвар из лекарственных трав. Шаху с каждым часом становилось все хуже. Принц неоднократно прижимался к губам отца, чтобы убедиться, что тот еще дышит. Джелал ад-Дин не мог оставить старика на растерзание гончих псов хана, но отец задерживал движение.

В какой-то момент принцу захотелось развернуться и закричать от страха и ненависти к тем, кто преследовал его. Но сил едва ли хватило бы даже на это. Джелал ад-Дин устало покачал головой. Он смотрел только вперед, переваливая вместе с братьями песчаную дюну. За ней уже серебрилась вдали голубая ширь моря. Сгущались сумерки, и братьям оставалось пережить еще одну ночь, прежде чем монголы найдут и убьют их. Не считая нескольких унылых лачуг да рыбачьих лодок, побережье имело пустынный вид. Спрятаться было негде, да и бежать было больше некуда.

От усталости Джелал ад-Дин едва выбрался из седла. Почувствовав легкость, конь зашатался. Непрерывная скачка изнурила его. Животное тяжело дышало, широко раздувая ребра, и принц похлопал его по шее за преданность. Джелал ад-Дин не помнил, когда в последний раз принимал пищу. Ноги заплетались от легкого кружения в голове.

– Значит, мы должны умереть здесь? – жалобно спросил один из его младших братьев.

Джелал ад-Дин только буркнул что-то в ответ. Принц покинул свой дом юным и сильным, но с каждой сменой времени года терял и силы, и друзей, и надежду. Теперь, стоя на берегу, он чувствовал себя стариком. Джелал ад-Дин поднял камень и швырнул его в синюю даль. Кони склонили морды к соленой воде, но принц даже не подумал отогнать их. Так ли уж было страшно, если кони нахлебаются соли, когда вот-вот нагрянут монголы и убьют наследников шаха?

– Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда они придут за нами! – вдруг закричал Тамар.

Он шел следующим по старшинству после Джелал ад-Дина. Брат расхаживал взад и вперед по песку, шныряя глазами в поисках выхода из положения. Со вздохом отчаяния Джелал ад-Дин рухнул на землю и воткнул пальцы в сырой песок.

– Я устал, Тамар, – ответил он. – Слишком устал, чтобы продолжать путь. Пусть все кончится здесь.

– А я не желаю! – отрезал Тамар. Его голос огрубел из-за нехватки воды, губы обветрились и растрескались в кровь. Но даже теперь глаза горели в предзакатном солнце. – В море, неподалеку отсюда, есть остров. Разве монголы умеют плавать? Давайте возьмем лодку, а остальные разрушим. Тогда мы будем в безопасности.

– Как звери, загнанные в клетку, – возразил Джелал ад-Дин. – Лучше останемся здесь и отдохнем, брат.

К изумлению принца, младший брат шагнул к нему и совершенно неожиданно отвесил крепкую пощечину.

– Ты хочешь увидеть, как отца порвут на куски прямо тут? Поднимайся и помоги посадить его в лодку. Или я прикончу тебя своими руками.

Джелал ад-Дин горько рассмеялся в ответ, но поднялся. Почти как во сне. Потом четверо братьев перенесли больного отца на берег. Шагая с трудом по влажному песку, принц наконец почувствовал, что жизнь возвращается в его тело, изгоняя оттуда отчаяние.

– Прости, брат. Ты прав, – сказал он.

Разгневанный Тамар лишь кивнул.

Увидев, что чужеземцы крушат лодки, из убогоньких хижин выскочили рыбаки. Они громко кричали и размахивали руками. Но грозный вид обнаженных клинков умерил их пыл.

Рыбаки сбились в кучку и наблюдали в злобном молчании за тем, как чужаки рубили мачты, пробивали днища и сталкивали остовы лодок в глубокие воды, чтобы пенистая пучина поглотила и унесла их дальше от берега.