Призыватель чудовищ: Тирания в галактике 2 - Карим Анарович Татуков

столько обо мне знаешь. Через семена вселенной, или через наблюдения вестника, но кое в чем ты ошибаешься. Свобода от угнетения времени, пространства, материи, и вероятности — вовсе не моя мечта. — Влад спокойно реагировал на вспышку гнева мертвеца, продолжая сидеть на мягком кресле, сотворенном анимой. Напротив, Квадук был поражен услышанным. Казалось, единственное, что он знал наверняка о противнике, оказалось неверным? — Не удивляйся так, я и сам это только недавно понял. Разговор с Эйдоном разбудил меня. Он рассказал мне о своей мечте, заветной цели, а затем выбросил все это, отказавшись бороться.

На лице Влада отразилась горечь. Он мог изолироваться от чувства утраты по другу, но воспоминания были слишком свежи.

— Я не понимал, как можно так поступиться собой, и начал размышлять о своей собственной мечте. Свобода, абсолютная, и непререкаемая. Оглядываясь назад, эта «мечта» была сформирована в результате череды травм, рожденных бессилием. Я никогда не думал, что могу испытывать страх, так как не ощущал его физических проявлений, но как оказалось, моя мечта и была самым большим воплощением страха. Страх оказаться бессильным сопровождал на протяжении все жизни, и понять его можно было лишь пройдя определенный путь, и проанализировав собственные действия. Теперь, отбросив его, я смотрю на мир трезво. И знаешь что? — Влад, с налетом равнодушия, посмотрел на осевшего в кресло Квадука, чье состояние вновь стало ухудшаться. — Я непобедим.

На стеклянном лице, помимо боли, отражались глубокие сомнения. Не сошел ли из-за стресса и постоянного преследования смерти Владислав с ума?

— Звучит как бред, понимаю. Но я не могу разработать ни одного рабочего способа убить, или заточить себя, ведь на каждый такой, способен придумать еще десть спастись, и перевернуть ситуацию. — Влад поднял глаза к белокаменному потолку, и посмотрел сквозь него инвазивным зрением на бесчисленные фантомы искаженных богов, сражавшихся с потусторонними существами. Эта битва, что была чрезвычайно важной, теперь выглядела по-детски безобидной, и даже забавной. — Раньше, казалось, вся вселенная наторена враждебно ко мне, но в результате? Именно она вновь и вновь страдала. Я не знаю ничего, чего не мог бы сделать. Не знаком с врагами, к которым бы не смог найти подход и одолеть, понимаешь? То, что я остаюсь в протовселенной — не акт самопожертвования. Я устал убегать. Пора побегать другим. Могущественны ли боги? Что если да? Какая разница, если в конце все равно останусь я? Падший заключил примерно двести контрактов, значит за своей долей придут двести богов. Если они умрут, мертвое царство расширится, и придет еще больше богов… Ха… Хахахаха!.. Разве не смешно?

Квадук вообще не понимал, что в описанной ситуации может быть смешного.

— А ведь даже если я не прав, и это всего лишь приступ необоснованного нарциссизма, все равно не страшно. — Влад встал, и крепко сжал кулак, глядя на него, как на величайшее оружие. — Никогда не чувствовал себя свободнее. Восхитительное ощущение, может быть этим и именуют счастье? К тому же, мое наследие будет жить при любом раскладе.

Улыбаясь вовсю ширь, Влад подумал об избранных представителях Вормонд, каждый из которых был либо мифическим духом экстра-класса, либо архидьяволом, либо представителем высшей силы другой цивилизации. Но все они теперь носили его геном. Особенно ярко в сознании воплотился образ Мариэль, поглаживающей свой пока еще плоский живот. Радости смертных примитивны, но в них есть особенное очарование. Смысл в бессмысленном.

Квадук со своей стороны уже полулежал на кресле, испуская последний вздох. Перед смертью он размышлял о своей собственной жизни, о достижениях, и неудачах. Постепенно приходя к выводу, что, несмотря на жалкий конец, все это было не зря. Ведь как паразит внешнего бога, он был рожден для чего-то гораздо меньшего.

Дождавшись смерти единственного по-настоящему опасного врага, Влад покинул город Бесконечности. Он скрыл своей ужасающей аурой, возникшей в результате поглощения более половины всех Вормонд, сто пятьдесят избранных, и отправился встречать незваных гостей. Боги и не подозревали, что кто-то в этом мертвом царстве, из рода жалких смертных, жаждет содрать с них шкуры.

Глава 93

Безродный

— Разве это не наш безродный гений? — Молодой парень, лет пятнадцати-шестнадцати, в кожаных сандалиях и белой тоге, спустился с неба. Его рот был полон сарказма и идеально ровных сияющих зубов. Позади парень и девушка с кучерявыми каштановыми волосами так же приземлились, после чего маленькие белоснежные крылышки на плечах сложились, слившись с кожей. — Снова попытаешься бросить вызов богам войны? Или оспоришь утверждения богов знаний? Сегодня важный день, не вздумай испортить его тупица.

Артур — черноволосый молодой человек, с крепким телом, мрачным взглядом, и холодной аурой, проигнорировал троицу. Тратить время и энергию на всякий сброд было совсем не в его духе. Да и он, наученный горьким опытом, понимал, что конфликт повлияет не только на него, но и на всю семью. Споры с богами всегда оборачивались серьезными последствиями…

Сверстники Артура смеялись над ним перед предстоящими Баотическими играми — соревнованиями, на которых молодые боги покажут свою боевую удаль. Подобные сражения организовывались старшими богами раз в десять циклов, чтобы отобрать лучших из лучших для воспитания на роль должностных богов нового поколения. Сказать, что от Баотических игр зависела дальнейшая судьба юных богов, значит сильно приуменьшить роль соревнований. Статус, сила, и даже качество будущей пары зависело от результатов боев.

Разумеется, кто-то вроде Артура, чья семья появилась в городе Бесконечности всего восемнадцать циклов назад, и не имела серьезного фундамента, был предметом издевательств благородных наследников. Кто, если не парень, не имеющий божественной наследственности, позволяющей внутренним мирам и населяющим их расам достигать невообразимых высот? Кто если не выскочка, не знающий своего места, несмотря на скромное происхождение? Другие юные боги были неприкосновенны. Они тоже наследники каких-то пантеонов, а клубок взаимоотношений между трансцендентами настолько запутан, что пытаясь укусить кого-то, вероятнее всего, цапнешь самого себя за хвост.

В день соревнований на величественной арене собрались миллионы богов, в то числе и древние правители внешнего мира. Боги не просто не чужды зрелищам, весь их смысл жизни — получать удовольствие. А сражение юных богов — отличный способ скоротать бесконечное время.

На трибунах также присутствовала семья Артура — мама Мариэль, дядя Салават, дядя Василий, дядя Эдуард, тетя Чхве Гон Ши, а так же многие другие представители молодой семьи Вормонд. Все они болели за Артура и верили в его победу.

В первом же бою он столкнулся со своим обидчиком, кудрявым наследником пантеона Рамориан. Битва богов — это битва внутренних миров, и концепций. О последних в сражениях