Моя сестра Роза - Джастин Ларбалестьер

– Почему ты тогда промолчал? – спрашивает Салли. – Потому что вы никогда не верите в то, что я говорю о Розе.

– Потому что ты врешь, – встревает Роза.

– Роза, у тебя будет возможность высказаться.

– С Розой что‐то не так, – продолжаю я тихим, спокойным голосом. – Сеймон могла умереть. Послушайте запись нашего с Розой разговора.

– Ты записал разговор с сестрой? – вскрикивает Салли.

Я киваю:

– Мне нужны были доказательства.

Я включаю запись, прежде чем кто‐либо успевает хоть что‐то сказать.

Роза: Майя злая. Если бы она умерла, было бы гораздо проще. Сеймон хочет, чтобы она умерла.

Я: О господи, Роза, ты не можешь убить Майю.

(Тишина)

Я: Если ты ее убьешь, тебя посадят в тюрьму.

(Тишина)

Я: Ты умная. Но даже самых умных убийц ловят. Почитай про них.

Роза: Я уже читала. Про тех, кого поймали. Но есть множество нераскрытых убийств.

(Тишина)

Я: Ты хочешь, чтобы в жизни у тебя было как можно меньше ограничений?

(Тишина)

Я: Как тебе кажется, что случится, если ты убьешь Майю? Ты не такая, как все. Ты стараешься скрыть это от окружающих, но все равно некоторые люди не хотят находиться с тобой рядом.

Роза: Например, Майя. Но у меня уже лучше получается притворяться такой, как все. Ты видел, как я вела себя на вечеринке. Я со всеми разговаривала и всем понравилась. Гости говорили Салли и Дэвиду, что я очень талантливая.

– Она тебя просто дразнит, – говорит Салли, а Лизимайя обнимает себя за плечи. – Ей десять лет. Она никого не собирается убивать.

– Я бы никогда не сделала ничего такого, – подтверждает Роза.

– Звучит жутко, – замечает Лизимайя. – Она часто говорит подобные вещи?

Я киваю:

– Она так думает.

– Неправда! – говорит Роза. – И вообще, я притворялась. Вы же знаете, что мне нравится играть роли.

– Она когда‐нибудь проявляла жестокость? – интересуется Лизимайя.

– То, что она убивала муравьев, считается? Еще она ворует.

Я рассказываю им про паспорт, про все, что она делала, когда была помладше. Я понимаю, что, вероятно, со стороны все это звучит не так уж и жутко. Джин не проронил ни слова. И Дэвид тоже.

– Она злонамеренная, – говорит Лейлани.

– Это ты злонамеренная, – парирует Роза, спотыкаясь на слове «злонамеренная», словно она не знает, что оно значит.

Сеймон кивает:

– Это правда, Лей-Лей, ты плохо относилась к Розе с тех самых пор, как она приехала. И Майя тоже. Вы же понимаете, что у меня могут быть собственные друзья. То, что мы двойняшки, не означает, что нам всегда должны нравиться одни и те же люди.

– Они обе были у Джеймса, – говорит Лизимайя. – Если бы Роза была такой, как вы думаете, Джеймс наверняка бы это заметил. Он уже много лет работает с детьми, у которых разные психические отклонения.

– Он видел ее всего раз, – возражает Лейлани. – Дэвид, почему ты соврал?

– Ты спрашиваешь, почему я не согласен с тем, что моя дочь опасна? Потому что она не опасна.

Я качаю головой.

– Она не опасна, Че. Да, ей сложно общаться с людьми. Так было всегда. Да, она говорит неуместные вещи. Крайне неуместные. Она учится различать, что можно делать, а что нельзя, и довольно плохо контролирует свои импульсивные желания. Да, ей нравится тебя дразнить, Че. С младшими сестрами такое часто бывает.

Неужели Джин и Лизимайя на это купятся?

– Как вы знаете, в детстве у нее диагностировали нарушения развития, – продолжает Дэвид, глядя на своих лучших друзей. – Но она делает успехи. Бог мой, видели бы вы ее три года назад! Роза с огромным трудом заводила друзей. А теперь у нее две подруги. Они с Апиньей до сих пор общаются. Поэтому, что бы там ни случилось с морской свинкой…

– Я не…

– Дай мне закончить, Роза, – говорит Дэвид; Роза выпячивает нижнюю губу. – Они до сих пор дружат.

Я думал, Дэвид согласен с тем, что Роза опасна. Разве он сам так не говорил?

– Роза не обычный ребенок, – заявляет Лейлани.

– Согласен. Роза не совсем обычная. В математике она опережает своих сверстников лет на пять, не меньше. В шахматах разница бросается в глаза еще сильнее. В плане общения она отстает на пару лет. Очевидно, эти вещи взаимосвязаны. Я не согласен с твоим диагнозом. – Он бросает на меня строгий взгляд. – Ни один из врачей, наблюдавших ее, ни о чем подобном не говорил. А их было немало. Я знаю, Че хочет стать врачом, но он еще не врач.

Я чувствую, что у меня горят щеки.

– Никто никогда не обследовал ее на предмет того, есть ли у нее антисоциальное расстройство личности.

Лейлани изумленно смотрит на меня.

– Дэвид, почему ты ни о чем не рассказал моим родителям? Тебе не кажется, что надо было предупредить их, что Роза не совсем обычная, прежде чем разрешать ей общаться с двойняшками?

Взрослые начинают говорить одновременно, но Лизимайе удается всех перебить:

– Они нам рассказывали, Лейлани. Мы уже очень давно знаем про Розу.

– Тогда почему вы ничего не сказали нам?

– Мы не хотели, чтобы у вас сложилось о ней неверное представление, – говорит Лизимайя. – Розе и без того непросто заводить друзей. Наверное, мы были неправы.

– Сеймон перестала разговаривать с Майей, потому что Роза ее заставила…

– Нет, меня никто не заставлял, – перебивает Сеймон. – Лей-Лей, ты так говоришь, будто я младенец. Я не младенец. Майя знает, почему я с ней не разговариваю.

– Можешь сказать нам почему? – осторожно спрашивает Джин.

– Потому что Майя сказала, что Роза – злой робот.

– Это правда, Майя?

Майя кивает. Джин фыркает, но ему удается не рассмеяться. Всем остальным не смешно.

– Я хочу, чтобы вы снова разговаривали друг с другом, – объявляет Лизимайя. – Вы можете мне пообещать? Майя?

Майя снова кивает.

– Сеймон?

– Только если она перестанет плохо относиться к Розе.

– А как быть с тем, что Роза плохо относится ко мне? – Это первая Майина фраза с начала разговора.

– Роза, – начинает Дэвид, опережая всех остальных, – ты не будешь плохо относиться к Майе?

– Я не…