За пригоршню чар - Ким Харрисон

— Это от Ника, — сказала я, беря столовыйнож. — Что же он мне послал, раз думал, что я погибла?

Лицо Айви выразило молчаливое осуждение, явно направленноена Ника.

— Уверена, это как раз то, за чем охотятся вервольфы. Ятак решила, увидев его почерк, но хорошо бы убедиться.

Кожей чувствуя присутствие Ника, прихлебывающего коктейль ичитающего названия песен через плечо Дженкса, я переложила пакет на колени ипод стук сердца быстренько вскрыла почтовую упаковку. Похолодевшими пальцамиоткрыла коробку и вытащила тяжеленький завязанный мешочек.

— Там свинец, — сказала я, ощупывая мягкуюткань. — Свинцом проложено. Айви, мне это не нравится.

Она небрежно наклонилась вперед, перекрыв Нику обзор.

— Ну, что там?

Облизав губы, я потянула завязки и заглянула в мешочек.Похоже на статуэтку. Я опасливо ее потрогала — на ощупь холодная. Ужеуверенней, я ее вытащила, поставила на стол между нами и вытерла руки о джинсы.

— Фу, уродство какое, — сказала Айви. —Правда, уродство. — Она глянула на меня карими глазами. — Слушай, онастрашная, или просто необычная?

У меня мурашки по коже побежали, я подавила дрожь.

— Не могу понять.

Статуэтка была желтого цвета, с темными бороздками —костяная, видимо. Кость очень старая, она оставила у меня на ладонях знакомоеощущение холода. В высоту фигурка была сантиметров десять, и в ширину примернотак же, и казалась живой — как дерево, или как тарелка с заплесневевшим сыром.

Хмурясь, я попыталась понять, кого или что она изображает.Двумя пальцами, трогая ее только за основание, я ее повернула и фыркнула ототвращения. На меня смотрела длинная, искаженная страданием морда.

Это голова? — спросила я. Айви поставила локти на стол.

Похоже. Но зубы… Это же зубы, да?

Я вздрогнула, меня будто обдало могильным холодом.

— Ой, — прошептала я, поняв, на что этопохоже. — Вот так выглядела Пэм, когда перекидывалась.

Айви глянула на меня и снова на статуэтку. И тут лицо еепобледнело, а глаза округлились.

— Черт, — пробормотала она. — Кажется, язнаю, что это. Спрячь ее. Мы по горло в крокодилах.

Ник внезапно появился у стола, и я вздрогнула. Длинное лицоего покраснело, было сердитым и испуганным одновременно — опасное сочетание.

Ты что делаешь? — зашипел он на Айви, выхватываястатуэтку и прижимая к себе. — Зачем ты сюда ее принесла? Я ее ей отослал,чтобы не нашел никто. Я думал, она мертва. Никто не заставил бы меня сказать, укого она, если я ее отошлю покойнице, а ты ее сюда приносишь? Дура ты!

Сядь, — сказала Айви, стиснув зубы. Глаза у нее сталичернеть. — Дай сюда.

Не дам. — Пальцы Ника сжались так, что побелели. —Эти фокусы с аурой оставь для тех, на кого они действуют. Я тебя не боюсь.

На самом деле-то боялся, и у Айви рука задрожала.

— Николас, я голодна и я устала. На тебя мне глубокоплевать, идиот. Из-за тебя мой партнер оказался в глубокой заднице. Дай сюда!

От импульса адреналина у меня голова заболела. Никбалансировал на грани паники, автомат-караоке заиграл что-то грустное ипечальное. Дженкс смотрел на нас внимательно, но остальные посетители барапонятия не имели, что Айви вот-вот сорвется, вся на грани — от напряжения иоттого, что дом далеко.

— Ник, — сказала я очень спокойно. — Всебудет хорошо, отдай ее мне, я спрячу.

Ник подвинулся, Айви дернулась, едва не потянувшись егосхватить. Облизнув потрескавшиеся губы, Ник спросил:

— Ты ее у себя подержишь?

— Я ее сохраню, — уверила я его, нашарив мешочексо свинцовой подкладкой и растянув горловину. — Давай сюда.

С испуганным лицом, он осторожно положил статуэтку вмешочек. Распухшие пальцы вцепились в ткань, и я выдернула мешок у него из рук,затягивая шнурки. Не какое-то магическое притяжение не давало ему с нейрасстаться, а жадность.

Айви трясущимися руками схватила стакан и осушила его докубиков льда. Я поглядывала на нее, укладывая статуэтку в сумку, потомпоставила сумку на колени. Тяжелую, как что-то мертвое. Из угла доносился голосДженкса, певшего «Балладу про Эдмунда Фитцджеральда». Тощий тип у бара смотрелна него, полностью отключившись от игры по телику. Надо же, Дженкс умеет петь.

— Сядь, — выдохнула Айви, и на этот раз Ник сел,заняв место Дженкса рядом со мной и переложив пальто Дженкса на стул рядом сАйви. — Где ты ее нашел? — спросила она очень тихо.

— Она моя!

Я пошевелилась, учуяв запах еды, которую нам несли. Женщинапоставила блюда на стол и сразу ушла: в воздухе разлилось такое напряжение, чтодаже она почувствовала. Я уставилась на тарелку: это был мой вожделенныйбургер, сочащийся соком, с салатом, луком, грибами, сыром и — Боже тымой! — беконом. А я не могу его есть, потому что сначала нужно закончитьспор об этой мерзкой статуэтке Ника. Да черт бы ее побрал, подумала я, снимая сбургера верхнюю горбушку и убирая лук.

Айви налила себе из графина; вокруг ее зрачков разрасталсякарий ободок.

— Я не спросила, чья она. Я спросила, где ты ее нашел?

Ник придвинул тарелку ближе. Видно было, что ему оченьхотелось не отвечать Айви, но разум победил.

— Как тебе пришло в голову сюда ее привезти? —повторил он, резкими движениями перекладывая огурцы. — Я ее послал Рэйчел,в безопасное место.

Айви посмотрела сердито:

— Если ты неглупых людей используешь втемную, неудивляйся, что их неожиданные поступки рушат твои планы.

— Я думал, ее нет в живых! — возразил Ник. —И я не ждал никого себе на помощь.

Я утащила у Дженкса ломтик картошки. Кетчупа на столе небыло, а попросить — так нас отсюда вышибут. Люди причину Поворота видели впомидорах, но ведь это же они сами начали баловаться с генами?

— А отчего они готовы сплотиться, чтобы ееудержать? — спросила я.

У Ника вид был — краше в гроб кладут.

— Я не обязан вам ничего рассказывать.

Я открыла рот от изумления и повернулась к Айви:

Продолжает свою аферу.

Вот уж нет! — Глаза его наполнились выражениемневинности, но я на него уже не покупаюсь. — Только нельзя ее отдаватьвервольфам. Вы знаете, что это?

Последние слова он произнес едва слышным шепотом, и Айвиглянула мимо меня на дверь, куда входили три без особого изыска одетых женщины,пересмеиваясь между собой. Бекки тут же принялась с ними чирикать, не спускаяглаз с Дженкса. Похоже, созвала их на свежатинку.